Соло для скрипки с Маргаритой

— Не только далековато, а вообще невозможно! — поддержала Сверилина. — Вышла я замуж рано. В девятнадцать лет. Нам с Сережкой накидали на свадьбу столько, что можно было купить два «жигуля». А тут бац! Реформа. Ну сняли мы с книжки все деньги и купили себе по паре джинсов и две пары кроссовок. И пошло-поехало: опять безденежье, как у родителей, опять эта тягомотина от аванса до получки. Ну помните, в девяносто третьем все торговали. Мы тоже, заняли денег, начали торговать, заработали кругленькую сумму — положили в «РДС» — бац! И там надули. Опять остались без копейки. Что делать? Снова заняли. Начали челночить. Вернее, муж челночил. Я-то работала в своей поликлинике. Только более-менее начали вставать на ноги — бац! — августовский кризис. А муж перед этим занял в долларах. Чтобы отдать долги, пришлось выгрести все свои рублевые накопления. Так мы в третий раз остались у разбитого корыта. Мои подруги к этому времени уже все имели роскошные квартиры, дачи, иномарки; они объездили весь мир, а мы как сидели с мужем в однокомнатной хрущобе, так и сидим. Муж с горя запил. Руки опустились. За что-либо браться уже нет никакой охоты. Я получаю в своей поликлинике жалкие гроши. На них мы и жили. Делать нечего, вылазить как-то надо. Вот я, можно сказать, с отчаяния и поперлась к этой потомственной колдунье. Выгребла из загашника последние триста долларов, думаю, все равно Сережка пропьет, и пошла к ней. Анжелика посмотрела мою карму и сказала, что мой дед по материнской линии был вором и мне предписано отбывать за него наказание. Но это можно исправить. Анжелика пошептала что-то над свечой, покрутила свой магический шар и говорит: «Чтобы избавиться от кармы, ты должна отдать последнее». Словом, все деньги, которые у меня еще оставались, я должна раздать нищим. А перед этим я у первой попавшейся женщины должна купить то, что она мне предложит. И вот то, что я у нее куплю, принесет мне удачу.

Маша взглянула сияющим взором на Берестова. Журналист улыбнулся:

— Очень интересно! Продолжайте!

— Выхожу я от этой Анжелики. В кошельке денег — вот только со слезами дотянуть до аванса. Иду через переход и раздаю последние деньги нищим. А был конец мая. Везде продают клубнику, которую я уже не покупала пять лет. У меня текут слюни, а я бездарно раздаю свои последние десятки нищим. Выхожу я из метро на своей станции, половины денег уже нет, но продолжаю совать десятки во все ладони. И ни одна торговка с клубникой не предложила мне купить ягод. И вот у самого выхода подлетает ко мне какая-то толстая тетенька и сует под нос «Московский комсомолец». Мол, купите свежий номер! Я его покупаю, раздаю последние деньги и прихожу домой. Валюсь на диван, открываю газету и сразу натыкаюсь на объявление «Фирма ищет сотрудника на высокооплачиваемую работу. Предпочтение медработникам». Звоню. Подтверждают. Действительно, фирма в медработниках нуждается. Только им в данный момент нужен рентгенолог. Я отвечаю: «Я и есть рентгенолог». — «Прекрасно! Приходите завтра на собеседование». Прихожу! Оказалась солидная зарубежная фирма.

— Название? — спросил Берестов.

— Название? — поморщилась Сверилина. — Это было российское представительство международной организации ЮНИСЕФ. Оно проводило независимое медицинское исследование. Но у представительства, насколько я поняла, что-то не ладилось с Министерством здравоохранения. Ну сами знаете, какая у нас бюрократия: и сами ничего не делаем, и другим не даем! Тогда, в мае, представительство намеревалось обследовать группу студентов, но они не знали, как это организовать официально. За каждого обследуемого фирма платила 500 долларов. Естественно, голова от таких деньжищ у меня пошла кругом. Я тут же вспомнила, что рядом с моим домом находится автомеханический техникум. Я говорю иностранцам, давайте передвижную лабораторию, сейчас сниму с занятий любую группу из автомеханического техникума и заставлю пройти флюорографию. Меня тут же сажают в автобус. Оборудование там — последний писк. Рентгеновский аппарат — я таких и не видела. В мое распоряжение дают сотрудника — иностранца. Симпатичного мужчину. По-русски — ни бельмеса. Подъезжаем мы к техникуму, захожу я в первую попавшуюся аудиторию, там сидят две группы. Ждут преподавателя. Спрашиваю: что за курс? Они отвечают: «Четвертый! Ждем, «препода». Сейчас должна быть консультация. А завтра экзамен». Я им: «Кто не прошел флюорографию, к экзаменам допущен не будет. Поторопитесь, пока машина во дворе!» Они все с криком «ура!» рванули во двор. Буквально за полчаса я прогнала обе группы в пятьдесят человек через свой аппарат, и вдобавок мой сотрудник сделал студентам прививки.

— Прививки от чего?

— От всего. Новая прививка от всех болезней. Гарантия три года. Мне тоже сделали. И вот уже два года прошло, а я, тьфу-тьфу-тфу, ни разу не болела.

— Ну а деньги-то вам заплатили?