Соло на раскаленной сцене

Стас сидел не шевелясь. Рита подошла к нему, опустилась на корточки и откинула назад его волосы, открывая лицо.

— Стасик, почему ты мне не позвонил? — спросила она.

— Тебе? — переспросил он. — А что бы ты сделала?

— Не знаю, но придумала бы что-нибудь!

— Ты не звонила.

— Что?

— Помнишь, это ведь я тебе звонил все время, а ты… Я подумал, ты не хочешь продолжать общаться. Пока ты жила в Волгограде, я, за неимением лучшего, вполне тебе подходил, но через год ты вернулась домой, к своим друзьям, к школе…

Рита ощутила такой сильный укол совести, что едва удержалась на корточках: так вот что Стас думал о ней, оказывается, — что она забыла о нем, потому что он перестал быть ей нужен? Ну да, Рита и в самом деле не обращала внимания на то, что лишь отвечает на его звонки, но она ведь понятия не имела, что у Стаса проблемы! Она вела себя как эгоистка. Да, у нее были непростые отношения с отцом, зато с матерью и другими родственниками — великолепные. Кроме того, вокруг Риты благодаря легкому, уживчивому характеру всегда находились толпы друзей и приятелей, в то время как Стас, росший в тепличных условиях, созданных матерью и отцом, в их отсутствие оказался абсолютно одинок. Родители и музыка составляли для него целый мир, и, когда осталась только музыка, он решил, что жизнь не имеет смысла.

— Прости меня, пожалуйста, Стасик, — сквозь готовые пролиться слезы пробормотала она, беря его лицо в ладони и заглядывая в глаза, на самое их зеленое дно. — Я не знала… Ты ведь больше никогда не станешь так поступать, да? Обещай, если снова решишься, то сначала позвонишь мне, хорошо?

— Это было давно, Марго, — едва слышно ответил он. — С тех пор моя жизнь изменилась, и я… Короче, я не думаю, что это произойдет опять.

— Просто пообещай!

— Ладно, ладно, — вздохнул Стас. — Обещаю. Тебе легче?

— Гораздо. Но меня занимает вопрос: кто мог слить в журнал такую личную информацию?

— Да кто угодно! Соседи в Волгограде знали, ребята из консерватории — тоже…

— И психиатры.

— И психиатры, естественно. Слушай, если ты боишься, что эта статья плохо на меня повлияет, то зря: мне уже не семнадцать лет, и я кое-чему научился. Плевать, что обо мне пишут, главное, чтобы это не мешало работать!

Рита изумленно уставилась на Стаса. Черт, а он действительно изменился! Существовала, конечно, возможность, что он лишь пытается усыпить ее бдительность, как поступает большинство склонных к суициду людей, проявляя чудеса хитрости, однако Рите почему-то показалось, что Стас говорит искренне.

— Значит, я могу тебя оставить?

Он взглянул на часы:

— Половина второго. Ты уверена, что хочешь ехать ночью?

Рита задумалась. С одной стороны, дороги пусты, пробок не будет, да и ночь белая. С другой — все-таки как-то неуютно.

— Оставайся, — сказал Стас. — Кровать большая.

— Что?

— Ой, неужели ты полагаешь, что я могу на тебя покуситься? После суток съемок я в любом случае не сумел бы удовлетворить даже самую невзыскательную женщину!

Рита едва не расхохоталась, подумав, что в какую-то секунду могла представить себе домогательства со стороны едва державшегося на ногах от усталости приятеля.

— Ладно, — вздохнула она, — кто первый в душ?

Проходя по коридору, Игорь неожиданно поймал взгляд охранника. Что-то в этом взгляде ему не понравилось, и он приблизился к стойке.

— В чем дело, Сева, что-то случилось?

— Н-нет, все в порядке, — с запинкой ответил тот. От Байрамова не укрылось то, как парень попытался прикрыть крышку ноутбука, на экран которого пялился до его появления.

— Что там у тебя? — поинтересовался Игорь.

— Э-э… — снова протянул тот, воровато отводя глаза.

— Да чего ты мямлишь-то?

— Игорь, тут такое дело… Может, это и неправда — монтаж там или…

— Показывай! — тоном, не терпящим возражений, потребовал Байрамов.

— Ну, вот, смотрите, — с тяжелым вздохом Олег развернул компьютер экраном к нему.

На нем застыл не слишком четкий снимок, на котором, однако, легко можно было различить Стаса Бессонова и Риту, вместе входящих в какое-то здание. Стас галантно придерживал дверь, чтобы его спутница могла пройти. Над снимком висела кричащая надпись: «Новая любовь дочери Великого и Ужасного!» Затем шла короткая статейка. Игорь машинально пробежал ее глазами: «Похоже, слухи об окончательном разрыве Игоря Байрамова с женой верны. По сведениям, полученным из достоверного источника, пара уже несколько месяцев проживает раздельно, хотя официально развод не оформляла. Судя по всему, теперь этот узел развязан окончательно: молодой солист группы Black’n’White, члены которой в последнее время являются участниками бесконечных скандалов, Стас Бессонов провел ночь с Маргаритой Синявской в номере отеля в Кронштадте, где продюсер Black’n’White Борис Мирский снимает клип на песню Бессонова «Чайка». За прошедшие несколько дней Маргариту и Стаса не раз видели вместе, но только сейчас становится очевидным, что этих двоих связывают романтические отношения…»

Видя, что лицо шефа каменеет на глазах, Сева пробормотал:

— Не берите в голову — скорее всего, это очередная «утка», ведь о Black’n’White сейчас пишут все, кому не лень!