Соло на раскаленной сцене

— Почему — в Волгограде? Мы с Олей родились и выросли в Москве, как и Денис, и большую часть жизни они прожили там. А в Волгограде они оказались… Но давайте по порядку, хорошо? Короче, Илюша окончил университет, нашел хорошее место и собирался жениться на приятной девушке. Но за месяц до счастливого события произошла трагедия. Они с невестой и приятелями отправились купаться на водохранилище, и Илюша утонул.

— Господи боже мой! — прикрыла рот рукой Рита. — Как же так получилось?!

— Он нырял с друзьями с крутого берега, не зная, что на дне лежит дерево. Откуда оно только взялось там — может, течением принесло? Илюша угодил головой аккурат на этот здоровенный ствол, и из воды друзья достали его уже мертвым. Для Оленьки с Денисом это стало невосполнимой утратой. Она почернела от горя, а Денис — он поседел за один день. Был цветущим, здоровым мужчиной средних лет, а тут в мгновение ока превратился в старика! Мы с мужем приехали на похороны, а потом он вернулся сюда, а я осталась, так как хотела помочь сестре. Но ничто не могло ее утешить: Оля считала, что жизнь кончена и ей остается только дожидаться смерти. Чего я только не говорила, чего не делала — все без толку, Оля оставалась глуха к любым увещеваниям. Прошел год, другой, но ничего не менялось: моя сестра стала похожа на автомат, выполнявший повседневные дела, ходящий на работу, но ни в чем, что она делала, не было души. И вот дернул же меня черт предложить ей… такое!

— Что предложить? — навострилась Рита.

— Я понимала, что они с Денисом уже не смогут стать родителями собственного ребенка, но я подумала, что усыновление — неплохой выход из положения. Понимаете, я боялась не только за душевное здоровье, но и за жизнь сестры!

— Конечно, я понимаю, — сочувственно кивнула Рита. — Это и в самом деле хорошая мысль…

— Вы даже не представляете, сколько раз после этого я проклинала себя за то, что высказала ее вслух!

— Почему?

— Да потому… Удивительно, но Оля — впервые за все время, что я с ней билась! — меня услышала. Она ухватилась за идею обеими руками, и я даже испугалась, ведь Денис поначалу воспринял ее в штыки. Но со временем Оле удалось убедить и его.

Анфиса прервалась и устремила задумчивый взгляд на обшарпанную стену, на которой сиротливо висела репродукция картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», упрямо именуемое в народе «Три медведя». Вновь она заговорила не скоро, и Рита уже начала бояться, что это никогда не произойдет, однако не решалась первой прервать молчание.

— Они объездили все детские дома в Москве, — сказала Анфиса наконец. — Потом перешли на область — Денису никто не нравился, а Оля, кажется, готова была взять любого мальчика — так ей не терпелось заполучить сына. И вот в одном из приютов они нашли того, кого искали.

— Стаса?

Анфиса кивнула.

— Денис его выбрал. Оленька не представляла, что сердце ее мужа способно потянуться к кому-то, помимо Илюши, но он заметил маленького белобрысого мальчика, который почему-то играл отдельно от других детей. Оля сказала, что его было практически невозможно заметить в игровой комнате, потому что он сидел в дальнем углу со старым плюшевым медведем — единственной игрушкой, на которую не претендовал больше никто в группе. Стасик сидел на корточках и странно покачивался, глядя в окно, как узник, смотрящий на волю.

— Странное сравнение! — заметила Рита.

— Верно, — согласилась Анфиса, — но это Олины слова. Денис подошел к нему и сел рядом. Парнишка не обратил на незнакомца ни малейшего внимания. Казалось, его интересовали лишь две вещи на свете — медведь и окно. И Оля сразу поняла, что они нашли сына. Стасик в детстве выглядел, словно ангелочек: у него были такие длинные белокурые волосы, как у девочки, длиннющие ресницы и огромные серые глаза. Он напоминал немецкую фарфоровую куклу. Когда я впервые увидела его снимок, который прислала сестра, я подумала, что таких детей не бывает в природе, они — порождение рекламной индустрии, отретушированной и отутюженной до полного совершенства! Простите, а у вас случайно нет какой-нибудь недавней фотографии Стасика? — спросила вдруг Анфиса, с надеждой глядя на Риту.

— О, конечно!

Она достала смартфон и, покопавшись в папках, вывела на экран фото Стаса, сделанное в Кронштадте. Она тогда сфотографировала всех членов группы вместе и поодиночке — просто потому, что ей понравилось, как выглядят ребята на фоне красивейших пейзажей с крепостью и морем.

— Надо же, почти не изменился! — изумилась Анфиса, вглядываясь в черты повзрослевшего племянника. — Удивительно!

Рита заметила, что на глаза женщины навернулись слезы, и не смогла удержаться от вопроса:

— Анфиса Петровна, из рассказов Стаса я поняла, что вы его недолюбливали. Но мне кажется, ваше отношение изменилось?

— Стасик сказал, что я его не любила?

— Ну, у него создалось такое впечатление. Стас сказал, что совсем вас не помнит, но по телефону вы разговаривали с ним сухо, да и с Ольгой Петровной, похоже, у вас из-за него были напряженные отношения. Я не права?

— Правы, — ответила Анфиса, смахнув слезу со щеки. — Только дело вовсе не в Стасике.