Соло на раскаленной сцене

— Виталька задолжал партнерам. Они решили, что он их попросту «кинул», и предъявили такой счет, что ему пришлось упасть в ноги Петровне с просьбой продать ее квартиру.

— А куда же ей самой деваться?

— Виталька обещал забрать к себе. Петровна, конечно, не сильно обрадовалась. Она привыкла чувствовать себя хозяйкой в собственном доме, а теперь предстояло сниматься с насиженного места и переходить туда, где царит жена Витальки, Катька. Но делать-то нечего, пришлось сыну помогать!

— Так как же Анфиса Петровна в доме престарелых-то оказалась?

— Ой, да там такая драма разыгралась, что вы! — махнула рукой Светлана Мефодьевна. — Во-первых, Петровна насмерть рассорилась со старшим сыном, Антоном. Он с семьей живет в крохотной однушке и очень, видать, рассчитывал на улучшение жилищных условий при помощи своей доли наследства после смерти матери.

— Но как удалось продать квартиру, ведь после смерти отца оба брата имели право претендовать на его долю?

— Вот сразу видно, что вы — адвокат! — поморщилась старушка. — Правильно, имели они право, но доли-то были невелики, ведь большая часть принадлежала живой и вполне себе здоровой Петровне. Антон был против продажи, но Виталька пообещал, что отдаст долю брата деньгами, и тот сможет, присовокупив свою квартиру, купить что-то приличное. Жадность фраера сгубила, как говорится! Антон позарился на деньги, обрадовавшись, что заполучит свою часть наследства еще до того, как мамаша на тот свет намылится, и сдался.

— Так Антон, значит, отказался от своей доли в квартире официально?

— Ну да, под честное слово брата — Петровна настояла!

— А Виталька и Антона «кинул»? — догадалась Рита. — Квартиру продал и отказался деньги отдавать?

— Вот именно! — возмущенно закивала соседка Анфисы. — И мать Катька у себя в доме принимать отказалась. Вернее, сначала делала вид, что все хорошо, а потом принялась Витальке в уши насвистывать, какая, дескать, неуживчивая свекровь, как она ее, Катьку, притесняет и гнобит! В последний раз мне Петровна чуть не в слезах звонила. Рассказывала, что ее в дом престарелых отсылают, как безродную!

— Но ведь у нее еще второй сын есть?

— После того как Виталька его надул, Антон порвал с матерью всякие отношения, считая ее виновной в случившемся. Честно говоря, так и было, ведь я тоже пыталась Петровну отговорить хату продавать, да она и слушать не желала!

— И что, Антон вот так просто позволил отправить собственную мать в богадельню?

Соседка молча развела руками.

— Послушайте, Светлана Мефодьевна, разве в Белоруссии другие порядки? В России сложно поместить пенсионера в дом престарелых при живых родственниках. Можно, конечно, заплатить, но, насколько я поняла, у Виталия были финансовые затруднения…

— Думаю, на взятку кому надо ему хватило, — перебила старушка. — Короче, не знаю, как все произошло, а только когда я в очередной раз Петровне позвонила, сынок ее сказал, что мать там больше не живет и чтоб я их не беспокоила. Думаю, ее все-таки выдавили в дом престарелых. А то и вовсе — того… Катька, она может!

Рита помолчала, размышляя. Что ж, теперь, по крайней мере, становилось ясно, почему в квартире Мазуркевич на телефонные звонки отвечали: «Здесь такие не проживают!»

— А Стасик, выходит, помнит тетку-то? — снова заговорила Светлана Мефодьевна.

— Он ее почти и не знал, — ответила Рита. — Но не забыл.

— Если хотите мое мнение, Петровна сама виновата! Вот зачем она с сестрой поссорилась? Родные ведь люди, и кровь не водица… А не поругалась бы с сестрой, может, и не пришлось бы в дом престарелых отправляться! Она в последнее время и сестрицу свою, и племянника частенько вспоминала.

— Светлана Мефодьевна, а вы случайно не в курсе, из-за чего поссорились сестры?

— Да нет, не в курсе, — пожала плечами соседка. — Говорю же, мы с Петровной только в последнее время общаться начали… Вы ее найдете?

— Обязательно.

— Тогда передайте… передайте ей привет, что ли? От меня.

— Передам, — пообещала Рита. — Спасибо, что поговорили со мной!

— А чего нам еще, старикам, остается? Только поговорить. Да и то если найдутся желающие слушать…