Солтинера. Часть вторая (СИ)

Молча глядя на него, Роза вдруг вспомнила тот день, когда она очнулась после продолжительного обморока, вызванного голодовкой, мгновенно выздоровев благодаря одному-единственному прикосновению руки Леона. В тот день он намекнул ей на причину возникновения этой болезни, но если тогда она готова была на многое, лишь бы проигнорировать шокирующую информацию, то теперь она то и дело ловила себя на том, что ищет в его словах эти самые намеки, указывающие на его особое к ней расположение. А теперь… Теперь он открыто предлагает притвориться парой.

— Притвориться, — задумчиво повторила она, усмехнувшись. — Забавное слово.

Роза нахмурилась и обняла руками колени. Она чувствовала себя чуть ли не обиженной, хотя и понимала, насколько это глупо. Неужели можно было ожидать с его стороны другого ответа? Конечно, все это очень логично, и очень правильно, но… в то же время это ужасно. По крайней мере для нее самой это полный провал: притвориться — означает выставить наружу все ее самые сокровенные, самые хрупкие чувства, посмеяться над ними и выбросить их на помойку. Это просто преступление!

Она не смотрела на Леона, и чуть вздрогнула, когда он сказал:

— Не понимаю, о чем думала мадам Ришар, когда отправляла нас на эту миссию. С самого начала ведь было понятно, что придется что-то… придумывать.

— Да, странно, — тонким голосом ответила Роза, все еще глядя в сторону.

Леон помолчал, а потом встал на ноги и подошел к ней.

— Вечером прогуляемся? Думаю, если мы откажемся пройтись вместе с твоей прабабушкой, избежать ужина нам не удастся.

Роза апатично пожала плечами.

— Если ты устала, я могу пойти один, — предложил Леон, усаживаясь на край ее кровати. — Расспрошу обо всем Анну, посмотрим город…

— Я пойду, — Роза быстро вскинула голову и успела увидеть на лице сидящего рядом парня загадочную улыбку.

— Замечательно, — Леон вновь встал и, сделав шаг, склонился над своим чемоданом. — Тогда обо всем ее и расспросим. Наверняка она и сама захочет нам рассказать о себе. У нее просто чудесный характер, тебе не кажется?

Ограничившись кивком, Роза тоже взялась за свой чемодан. Настроение у нее было довольно противное и "кусачее", как любила говорить Олив. В такие минуты она легко могла и нагрубить, и начать огрызаться, и вообще вела себя как капризный ребенок.

Пока Леон беспечно складывал свои вещи в одну половину шкафа, между делом бросая на нее довольно странные взгляды, Роза вела над собой серьезные исправительные работы, пытаясь улучшить свое настроение. И ей это удавалось, хоть и с трудом. Было ли дело в позитивном настрое Леона, или исключительно в ее способностях, но уже спустя полчаса она смогла вполне беспечно метнуть в него подушкой, а потом и отрывисто хихикнуть в ответ на произнесенную им шутку. Но когда пришел вечер, и к ним в комнату вернулась Анна, все ее работы над собой едва не пошли прахом — она страшно захотела спать. Все-таки когда они покидали Сулпур уже был почти вечер, и, следовательно, сейчас для нее и Леона было уже за полночь.

— Пошли? — спросила Анна, после обмена приветствиями. — Я уже сказала маме, что мы пройдемся, так что за ужин не беспокойтесь. Кстати, и на завтрак вам было бы хорошо пройтись… Вообще вам лучше стать ярыми поклонниками прогулок, или завсегдатаями какого-нибудь ресторана. Скажите ей сразу, что вы предпочитаете есть на свежем воздухе, или что-то вроде того… Конечно, можно было бы намекнуть на то, что вы вообще не едите, — добавила она нерешительно, — но это чревато неприятностями. Я чуть не попала на обследование, когда осмелилась маме намекнуть на это. Так что решайте.

— Я за любителей прогулок, — отозвался Леон.

— Мне все равно, — пожала плечами Роза.

Погасив в комнате свет, Леон пропустил Анну вперед, а сам оглянулся посмотреть на Розу. Та поспешно подавила зевок.

— Ты точно хочешь погулять? — спросил он тихо. — У тебя усталый вид.

— Ерунда, — фыркнула Роза, пренебрежительно махнув рукой. — Если ты не устал, то я и подавно.

Леон подавил смешок, но в полумраке комнаты Роза все-таки увидела, как весело он улыбнулся. Ничего больше не прибавив, они присоединились к Анне и втроем вышли на улицу.

Как и опасалась Роза, ничего хорошего прогулка ей не принесла. Медленно шагая вдоль реки, она думала лишь о той пухлой подушке, которую она так заботливо укутала наволочкой, и которая теперь так одиноко лежит на кровати в темной комнате. Думать об этом было невыносимо.