Солтинера. Часть вторая (СИ)

В комнате повисла минутная пауза. София задумчиво смотрела на свою спящую дочь, а Роза с Леоном не сводили глаз с нее самой. Наконец Леон неуверенно произнес:

— Да, действительно, это звучит несколько странно.

— Ведь правда? — София пожала плечами. — Куда лучше это бы звучало с моей девичьей фамилией — Мелентьева, но…

Розе показалось, что еще немного, и от ее внешнего спокойствия не останется и следа — бушующие у нее внутри растерянность и непонимание просто прорвутся в конце концов наружу в виде какого-нибудь ненужного вопроса. В качестве профилактики она плотно сжала губы и с мольбой посмотрела Леону в глаза. Тот кивнул ей и спросил, обращаясь к Софии:

— Простите, но мы не совсем понимаем — вы сказали, что ваша девичья фамилия — Мелентьева?

— Ах, да, действительно, — спохватившись, закивала София. — Я совсем забыла — откуда вам знать все это, — она замешкалась на пару секунд, а потом отрывисто сказала. — Мои родители на самом деле удочерили меня, когда мне еще и года не было, и почему-то они посчитали, что мне будет лучше оставить себе фамилию моей родной матери. И я этого не очень понимаю, — прибавила она, вздернув брови. — Куда лучше было бы мне стать Речной, ведь моих настоящих родителей я не помню, и носить их фамилию… Словом, я была Мелентьевой вплоть до свадьбы с Робером. Так что теперь не осталось ничего, что напоминало бы мне о моих биологических родителях. То есть, почти ничего, — нехотя поправилась она. — Осталось завещание, найденное после смерти мамы, да еще и письмо.

Роза ахнула и Леон успокаивающе провел рукой по ее спине.

— Написанное ею? — спросил он глухим голосом.

София кивнула. Осторожно подойдя к стоящему в комнате гардеробу, она выдвинула один из ящиков и достала оттуда коробочку. Стерла с нее пальцем пыль, открыла крышечку и с осторожностью достала ветхое письмо. Передала его Розе и та с трепетом развернула бумагу.

— Это письмо некой Розе, — пояснила София, спокойно глядя на бумагу, которая дрожала в руках Розы. — Письмо твоей теске, которая получила его и впоследствии передала моим опекунам. Кроме него и завещания ничего не осталось. Одежда и прочее имущество досталось ее матери, а я — ее друзьям, Речным. Если хочешь, прочти его.

Не обращая внимания на громко стучавшее где-то у горла сердце, Роза расправила листок на коленях и они с Леоном склонились над ним. Оно было датировано двадцать вторым ноябрем 1926 года, и содержало следующие строки:

"Милая Роза, пишу это письмо тебе, поскольку из всех моих друзей только тебе я могу доверить мою тайну. Возможно, ты захочешь поделиться ей с твоим другом — думаю, будет лучше, если ты сделаешь это и прочтешь письмо ему. Впрочем, оставляю решение за тобой.

За время нашего знакомства произошло много того, от чего я с радостью отказалась бы теперь — слишком много боли мне пришлось пережить. Но сейчас это неважно, и я понимаю, что прожила прекрасную жизнь, и жалеть ни о чем не стоит. Скоро я умру, и я ничуть не сожалею об этом, так как не имею больше цели в этой жизни.

Прежде, чем эта свеча догорит, я постараюсь объяснить тебе, что же случилось — надеюсь, я успею сделать это, прежде чем силы полностью оставят меня. Итак, слушай, или, вернее читай: