Сольвейг и заклятие Змеёвых гор

При одном упоминании об этой мерзкой колдунье Оля нервно напряглась и с ужасом подумала о ее безграничных возможностях: «Так она даже способна воздействовать на змея и выгонять его, когда ей это вздумается?!»

Крылатый гад стремительно полетел в сторону Волги. И – о, ужас! – там в этот момент находился рыбак. Он замешкался со своими снастями и далеко не сразу заметил, что на него надвигается смертельная опасность. Потому и не успел спрятаться.

Когда же бедняга, наконец, заметил чудовище, то дико вскрикнул от страха и кинулся бежать, сломя голову. Однако было слишком поздно. Крылатая тварь быстро и неотвратимо приближалась. Огромной тенью, словно тяжелая грозовая туча, змей повис над своей жертвой.

Спрятаться на берегу селянину было совсем некуда. И несчастный метался, кричал, махал руками. А дракон словно прицеливался. И тут в одно мгновение он резко спикировал вниз и цепко схватил свою жертву.

«А-а-а! На по-мо-о-ощь!» – бедный рыбак вскрикнул и задергался в мощных лапах, безуспешно пытаясь вырваться на свободу. Но змей очень крепко держал свою добычу в лапах и явно не собирался ее отпускать.

Кровожадный дракон снова взмыл вверх и понесся со своей жертвой в сторону пещеры. Чем все закончилось, вряд ли надо объяснять. То ужасное пиршество, которое вскоре развернулось у Змеёвых гор, описанию не поддавалось. Чтобы не видеть этого ужаса, гостья крепко зажмурилась.

В мыслях невольно снова промелькнули все те сцены, когда ей самой пришлось прятаться в кустах и умирать от страха при виде этого чудовища. Определенно, Оле повезло гораздо больше, чем этому несчастному рыбаку!

– Но зачем это все надо Болотной Кочке? – дрожащим голосом спросила попаданка.

– А теперь понятно, зачем, – проскрипел Пичай, глядя в свой котел. – Жрец недавно был у своей тетки и просил поддержки. Явно затевает он что-то. И против вождя тоже. Нападение змея на рыбака – тоже часть этого коварного замысла.

И в качестве доказательства на магическом «экране» промелькнуло лицо Велимудра. Но оно стало иным! Студентка сразу заметила, как с правильных черт вождя необъяснимым образом стерлись все следы присущего ему благородства.

Эта черта так гармонично дополняла представительный облик этого мужчины и придавала ему необыкновенно гордый, привлекательный вид. Теперь же все это словно испарилось в одно мгновение. Велимудр стал явно как не в себе, опутанный коварными кознями Болотной Кочки, словно липкой паутиной.

Гостья испуганно наблюдала за этими разительными изменениями, произошедшими вдруг с вождем по приказу Болотной Кочки. «Потерял глава свою собственную волю! И теперь исполнять будет только волю колдуньи!» – громко и нараспев объявил колдун.

Дальше уже было трудно понять, что бубнил ведьмак, поскольку тот вошел в шаманский транс. Но кое-то все же удалось разобрать в этом потоке сознания, различить некоторые обрывки повторяемых фраз.

«Это нехорошо, – бормотал Пичай. – Надо что-то делать… Надо что-то делать… Торопиться надо… Надо, надо торопиться… А иначе его уже не одолеть… Ох, не одолеть!.. Бежать тебе надо, девонька!.. Далеко-далеко!.. Ох, девонька, беги!..»

Оля даже не знала, что и думать. Что значило это ведьмаковское «беги»? Куда бежать? Зачем? И этот вопрос занимал все мысли и не давал покоя на обратном пути назад в деревню. Была бы Чернава, она бы, наверное, все объяснила.

***

К вечеру студентка по-своему расшифровала слова Пичая: в трансе он, видимо, вещал о том, что необходимо срочно бросать все, бежать на берег и искать там встречи с викингом.

Совсем не удивительно, что влюбленная именно так подумала. Ведь мысль-то ее работала сейчас, после того поразительно реального сна, исключительно в одном направлении – в сторону Асвальда. Заставив при этом напрочь позабыть о безопасности и самосохранении.

А все потому, что теперь неуемное желание увидеть своего любимого викинга стало еще острее. Было очень тягостно сидеть на месте и ничего не предпринимать. И чем ниже садилось солнце, тем становилось невыносимее.

«О, Асвальд! О, ты – мой ведьмак! Как же ты меня приворожил, свою Сольвейг!» – шептала Оля в порыве сильной страсти, охватившей ее.

Влюбленная понимала, что еще чуть-чуть, и ей уже с собой не совладать. И она готова будет даже в глухой ночи рвануть через лес, чащу и бурелом, не видя дороги и не чуя под собой ног. Лишь бы бежать к своему любимому викингу!.. Лишь бы только видеть его!..

Просто невыносимо хотелось коснуться светлых волос Асвальда и зарыться в них лицом, вдыхать малиновый аромат губ этого человека, так быстро ставшего вдруг дороже всего на свете. Дороже самой жизни! «Боже! Что со мной?!» – думала попаданка, пытаясь успокоиться.

Но теперь ей столь же невыносимо сильно захотелось услышать голос викинга. Этот волшебный бархатный баритон, которым он таким чудесным образом укутывал свою любимую Сольвейг, как в мягкий плед. Казалось, еще чуть-чуть и уже просто-напросто станет невозможно больше дышать без ненаглядного «шведа»!

Самое ужасное, что это наваждение не прекращалось, а только лишь усиливалось. Чем-то оно грозило гостье?