Солженицын – прощание с мифом

В «Теленке» А.И.Солженицын трогательно описывает, как он прощался со своей дачей. «В середине августа, уезжая в бой, я обходил все места вокруг и каждую пять участка, прощался с Рождеством навсегда. Не скрою: плакал…» (12).

Именно в это время, Наталья Алексеевна в Рязани была приглашена на встречу с приехавшим из Москвы сотрудником КГБ, которого, по свидетельству Н.А.Решетовской, интересовал только один вопрос – имеется ли у нее дома текст «Архипелага». Дав, по ее словам, отрицательный ответ на этот вопрос, она отправилась в Борзовку, где на 18 августа у нее была назначена встреча с бывшим мужем (13), но когда она приехала туда, то обнаружила только его письмо от 16 августа («Натуся, обстоятельства требуют моего отъезда сегодня») и заявление в кооператив с просьбой переписать дачу на Наталью Алексеевну («проводи его не откладывая») (14).

Если бы решение о необходимости выступить «на бой» Александр Исаевич принимал сам, ему ничего не стоило дождаться своей бывшей жены. Если же он не сделал этого, значит, боевой сигнал был дан кем-то другим. Из Борзовки Александр Исаевич направился в Фирсановку, где проводила лето его новая семья. По пути он сделал остановку в Москве.

“Это было – августа 19-го или 20-го, – вспоминает А.И.Солженицын, – я пришел к Стигу на свидание с планом целой серии ударов задуманной контратаки. Я так понимал, что это – последнее и высшее, что мне дадут сделать и я предлагал теперь Стигу выйти из его тайной роли…,самому открыто брать у меня интервью…он в полутьме, под вечерним деревом чуть подумал – и отказался…на интервью…прислал Фрэнка Крепо…и по моему настоянию корреспондента из “Монд”…(Я еще очень не разбирался тогда в оглядчивости и двуликости этих газет)…Ожидая плотного боя, мы со Стигом договорились на сентябрь 1973 г. встречаться каждые десять дней. Даты были намечены заранее, но плотность понадобилась еще больше” (15).

И далее: «Последняя неделя, последние ночи перед наступлением были совсем бессонные. Все ревели самолеты над самыми крышами Фирсановки…Первый удар я намечал – письмо министру внутренних дел, -ударить их о крепостном праве (имеется в виду отказ ему в московской прописке – А.О.)…Я пометил письмо 21 августа (пятилетие оккупации Чехословакии), но из-за серьезности его текста задержал отправку до 23-го, чтобы беспрепятственно нанести второй удар – дать интервью…» (16).

А пока А.И.Солженицын только готовился к бою, 21 августа в годовщину чехословацких событий академик А.Д.Сахаров провел в Москве свою первую пресс-конференцию с иностранными журналистами, на которой открыто выступил с критикой советского режима (17). Через день, 23 августа А.И.Солженицын дал интервью агенству «Ассошиэйтед Пресс» и газете «Монд» (18). В отличие от А.Д.Сахарова он протестовал только по поводу тех «стеснений и преследований», которым он подвергался он сам и близкие ему люди. «Сразу после интервью, – пишет Александр Исаевич, – я вышел в солнечный день на улицу Горького…, быстро шел к телеграфу с дать заказное письмо министру» (19).

Прошло еще несколько дней и Александр Исаевич дал команду начать подготовку «Архипелага» к печати. Что же заставило его форсировать события? По словам А.И.Солженицына, причиной этого стала та драма, которая розыгралась в конце августа в Ленинграде (20).

Еще 17 июля КГБ направил в ЦК КПСС фрагменты из воспоминаний Е.Д.Воронянской, которые хранились у ее подруги Н.Ф. Пахтусовой (21). В них содержалась характеристика «Архипелага» и давалась весьма негативная оценка существовавшего режима: «…советское правительство за валюту готово продать не только отца родного, но весь марксизм-ленинизм с его тремя источниками (ну, конечно, не на свету, а тайно, секретно)» (22).

4 августа Н.Ф.Пахтусова и Е.Д.Воронянская, отдыхавшие до этого в Крыму, вернулись в Ленинград и здесь были арестованы прямо на перроне Московского вокзала. Н.Ф.Пахтусову повезли домой, где у нее был произведен обыск, а Е.Д.Воронянскую, видимо, доставил на Литейный проспект (23). Во время обыска были обнаружены не только уже цитированные воспоминания Е.Д.Воронянской, но и дневник Н.Ф.Пахтусовой, из который явствовало, что они обе были причастный к работе над «Архипелагом» (24). А потом, пишет А.И. Солженицын, пять дней “непрерывных допросов (с 4 по 9 августа, а у Елизаветы Денисовны может быть и дальше” (25).

Сразу же по освобождении Е.Д.Воронянская легла в больницу. С 9 по 22 августа 1973 г. она находилась в кардиоревматическом диспансере, а когда вернулась домой, 23 числа к ней пожаловали нежданные гости и произвели обыск, причем, как утверждает А.И.Солженицын, не только «сдирали обои», но и «вскрывали полы». Обыск был днем, а в 18.00 Е.Д.Воронянская скончалась. Запись в морге гласила: «Воронянская Е.Д. 24 августа. Механическая асфиксия». Это означает, что она повесилась (26)