Сомбра: Театр Машин (СИ)

Лампы в стенах тускло мигнули. Освещение проложили по основной части канализации, зажигалка здесь не требовалась. Зай вскинул пистолет, прислушавшись. Из ближней трубы звонко капнуло в водный поток, пролегший между двумя берегами туннелей. Ангел неспешно пересекла мостик и сошла налево.

Затхлый сырой воздух проникал под кожу. Бесчисленные ответвления уходили от основного рукава развилками каналов. Поговаривали, что часть них выходила за пределы города. Временами из одинаково-темных труб доносился хлесткий стрекот и чудилось, что их обитатели щерятся иглами в ожидании человеческих жертв.

В один момент Зай потерял направление и понимание, под какой частью города находится. К счастью, Ангел уверенно шла вперед и не сворачивала с пути. Наконец, они очутились в тупике. Ангел уставилась в него долгим взглядом. Зай встал рядом.

На кладке, кое-где посыпавшейся, отпечатались следы когтей и кровавые подтеки. Нахмурившись, Зай прощупал стену сверху донизу. Серый кирпич поддался внутрь со скрежетом. Стена отъехала в сторону, открыв погреб с ящиками и окованными железом бочками.

Ангел обернулась к Заю. Ее глаза смотрели спокойно и умиротворенно, будто она заранее знала все, что произойдет. Словно она не сомневалась в том, что встретит охотника, который сделает за нее всю грязную работу. Впрочем, она действительно могла знать. Логики ангелов не понять, они словно не от мира сего. Зай кивнул и вложил пистолет ей в ладони.

— Знаешь, как пользоваться?

Она не ответила, но оружие приняла. Зай вытащил из поясных ножен рукоять, быстро провернул кольцо на ней. Лезвия вынырнули наружу и сложились в меч, оплетенный цепями-сочленениями. Последний раз взглянув на Ангела, Зай ступил в пропахший маслом погреб. Держась нагромождения ящиков, он крался, пока не услышал детский голос. Сомбра повторяла детскую считалку для салочек.

Раз, два, ночь пришла.

Три, четыре, гость в квартире.

Пять, шесть, хочет съесть.

Семь, восемь, луну спросим.

Девять станет убивать,

А десятый выживать.

Зай прилип к стене, задержав дыхание. Выждав немного, он медленно высунул за угол острие меча. На гладкой поверхности мутными пятнами отразились силуэты. Точно разобрать происходящее не вышло, так что пришлось выглянуть самому.

Посередине залы стоял деревянный стол. За ним на переделанных из ящиков стульях сидели Часовщик и Восьмой. Головы обоих безжизненно клонились вниз. Они были привязаны, а их одежду покрывала черная жижа. Лицо Часовщика отливало мертвенной бледностью, рубашка на груди пропиталась влагой. На висках Восьмого ржавыми разводами запеклась кровь. Перед ними вперемешку теснились чашки и тарелки, на единственном блюде возвышалась гора тухлого мяса. Резкий запах не перебивало даже машинное масло, кое-где пролившееся из бочек.

Считалка стала громче. Из-за ящиков показалась девочка лет восьми с кувшином. Подойдя к столу, она поставила ношу рядом с Часовщиком. Ее когда-то светлые волосы в беспорядке висели грязными комьями. Замызганное платьице, напоминавшее мешковину, доходило до колен. Его украшали бестолково прилепленные ярко-розовые банты, такая же розовая лента подвязывала пояс.

Девочка могла бы сойти за беспризорницу, если бы не пластины, обильно покрывавшие тело. Так, ступни обивал металл, делая их похожими на птичьи лапы. Запястья прятались под медными перчатками, а из выреза платья вверх уходили стальные чешуйки до скул. Слияние не затронуло глаз, только над бровями пролегли две параллельные линии. Зато полностью охватило горло — и голос отдавал механикой куклы.

— Папочка спит, братик спит. А Ткачка не спит, Ткачка готовит. Хорошая Ткачка.

Она подхватила кусок вырезки и отправила в рот. Раздвоенный язык утянул добычу внутрь. С наслаждением прожевав, девочка вновь скрылась за ящиками. Зай покинул убежище как можно тише и короткой перебежкой достиг Восьмого. Приложив палец к его шее, Зай выдохнул с облегчением: пульс был. Наскоро разрезав веревки, он подхватил Восьмого на плечи и потащил за угол. Самым сложным оказалось удержать меч так, чтобы тот не бряцнул о пол.

Зай усадил Восьмого на пол и собрался вернуться за Часовщиком. Но напарник резко распахнул глаза. В черных зрачках прямо за плечом Зая отразилась пасть, полная металлических клыков. Восьмой отвалился в сторону, чудом избежав смертельного попадания.

Развернувшись литым движением, Зай принял удар на меч. Пятки проехались назад, а сам он впечатался в стену лопатками. Со скрежетом пасть сомкнулась на лезвии, брызнув черной слюной. Истошный визг, смешавшись с металлическим клацаньем, затопил пространство. Челюсти, соединенные с головой цепями, вернулись обратно, прижавшись к лицу. Щелкнули механические позвонки. Ноги и руки сомбры удлинились паукообразно, а лицо вознеслось над телом. Сейчас Ткачка напоминала гигантского богомола.

Заостренные лапы перебрали в воздухе, готовясь к прыжку. Зай рванул в сторону, противоположную проходу. Вскочив на бочку, он выставил меч как раз вовремя, чтобы блокировать очередной удар лапы, больше похожей на обоюдоострый клинок. Сила, вложенная в атаку, заставила покачнуться.