Сомнамбула

Ванзаров не стал спорить, а попросил записку и конверт без адреса. В расстроенных чувствах секретарь отдал все.

– Кто вручил послание?

Стано отогнал грусть взмахом руки.

– Какой-то мальчишка-посыльный…

– Успели разглядеть?

– Он что, картина, чтоб его разглядывать? Сунул в дверь и убежал.

Даже Ванзарову не хватило задора бежать за посыльным, который исчез, как ветер. Оставалось только покинуть медиумический кружок. Ванзаров раскланялся. Секретарь пригласил его заглядывать почаще.

В прихожей сильная рука сжала плечо Ванзарова.

– Приезжайте ко мне в гости, сыщик! – густым шепотом дыхнул Марджаров. – Я вам такое порасскажу…

– У вас имеются сведения о Квицинском?

Марджаров поморщился:

– При чем тут этот прыщ! Просто глупец и прохвост… Он плохо кончит, помяните мое слово. Я вам про Тихомирова такое порассказываю, сразу за решетку угодит…

– В чем провинился профессор?

– Профессор! – с негодованием произнес Марджаров. – Дутая величина. Вор и негодяй, вот кто он! Я его давненько знаю. Приезжайте, к тому же много интересного покажу…

Подобные свидетели, знающие всю правду до глубин, порой заглядывали в сыск. С ними не спорили, выслушивали, иногда вызывали доктора. Ванзаров не стал отказываться от приглашения. Обещал заехать, как только будет свободная минутка.

25

Фонтанка, 16

Прекрасно изучив повадки и нетерпение друга, Аполлон Григорьевич ожидал его со спокойствием рыбака, закинувшего сеть. И не ошибся. Чуть позже намеченного им часа в лабораторию вплыла добыча. Добыча имела вид усталый и взъерошенный.

– Какая неожиданность! Кто бы мог подумать! Неужели к нам пожаловал суровый чиновник сыска! – не унимался Лебедев.

Скинув пальто и шляпу, Ванзаров уселся на высокий табурет у лабораторного стола.

– Аполлон Григорьевич, день был не из легких.

Настоящий друг понял без лишних намеков. Из ящика выпорхнула секретная бутыль, прозрачная жидкость была разлита по мензуркам. Ванзаров проглотил, ощутил феерический эффект и глубоко вздохнул.

– Запатентовать вашу «Слезу жандарма», так разорятся рестораны, трактиры с крепкими напитками и рейнсковые погреба. А торговля водкой замрет.

– Сила жизни в каждой капле, – сказал Лебедев, не подозревая, какой рекламный девиз только что выпустил в мир.

Ванзаров отодвинул мензурку и разгладил лоб, крепости которого позавидовал бы любой философ. Не говоря уже об усах вороненого отлива.

– Каков результат осмотра тела Квицинского?

Лебедев упреждающе помахал пальцем.

– Не дождетесь, друг мой. Выкладывайте все, иначе ничего не скажу. А протокол по вашему приказу не велся.

Зная характер Лебедева, упрашивать было бесполезно. Криминалист страдал прекрасным недугом, мучившим ученых, путешественников и алхимиков: любопытством. С годами болезнь крепчала.

– Сегодня утром Квицинский был обнаружен в Екатерининском канале, – начал Ванзаров.

– В воде провел меньше суток, – тут же доложил Лебедев. – Я бы сказал: часов десять-двенадцать. Судя по серо-бледному цвету ладоней, имбибиции[14] и сморщиванию кожи.

– Благодарю за подробности. Последняя встреча у него была после десяти вечера, с вашей знакомой мадемуазель Муртазиной…

Аполлон Григорьевич даже присвистнул.

– Ну, надо же! Как там наша ягодка?

– Ягодка увяла, ваш телескоп дожидается хозяина, – ответил Ванзаров. – Квицинский вышел от нее около одиннадцати и направился по каналу, наверное, домой. После чего решил освежиться в октябрьской воде. Вероятно, чтобы прийти в себя после бурного ужина в «Дононе».

– Судя по анализу крови, выпил не меньше двух бутылок шампанского.

– Трех. Заплатил за шесть.

– Недурно провели время! – фыркнул Лебедев. – И что же дальше?

– Точнее, раньше. Утром в крепости он допрашивал нашу общую знакомую мадемуазель Крашевскую. После чего отправился на Варшавский вокзал встречать гостя из Варшавы. Тот не приехал. Квицинский отправил телеграмму с вокзала, предусмотрительно изъяв бланк с текстом.

– Зачем ему на вокзале телеграммы отправлять? В охранке точка полицейского телеграфа имеется.

– На это есть только один логичный ответ, – сказал Ванзаров.

– Скрытничал?

– Не хотел, чтобы полковник Пирамидов узнал, что его сотрудник ведет какие-то дела с Варшавой.

– Шустрый малый, – заметил Лебедев.

– Еще какой шустрый. Вечером отправился на заседание медиумического кружка, с которого ушел провожать профессора Тихомирова.

– О, это известный ученый! – с уважением отнесся криминалист.

– Далее Квицинский оказался в «Дононе», где снял номер для встречи с цыганкой.

– В самом деле цыганка?

– Так неизвестную даму описал метрдотель, – сказал Ванзаров. – С Мойки Квицинский направился на Екатерининский канал. Финал вечера известен.

Аполлон Григорьевич ждал, но продолжения не последовало.

– Ну, и что об этом думаете?

– Не важно, что думаю я, важно, в чем смысл смерти Квицинского, – последовал ответ.

– И какой же?

– Ровным счетом никакого. Поэтому полковник Пирамидов требует найти убийцу.

– Полагаете, Квицинского убили?

– А вы как полагаете? – вопрос вернулся к криминалисту. И тут уже пришлось выкладывать все начистоту.