Сомнамбулы: Как Европа пришла к войне в 1914 году

Наиболее последовательным и влиятельным противником Конрада и его военной политики был Франц Фердинанд, наследник престола Габсбургов, человек, чья гибель в Сараеве ввергнет мир в июльский кризис 1914 года. В структуре руководства монархией Франц Фердинанд занимал весьма важное, но неоднозначное положение. При дворе он был изолированной фигурой; его отношения с императором не были теплыми. Он был объявлен наследником престола лишь потому, что сын императора, наследный принц Рудольф, в январе 1889 года покончил с собой. Несомненно, память об одаренном и романтическом наследнике омрачала отношения императора с резким и импульсивным племянником, сменившим его сына в этой роли. Император объявил Франца Фердинанда возможным преемником лишь через пять лет после смерти сына, и только через пару лет, в 1896 году, эрцгерцог официально стал наследником престола. Однако даже тогда встречи императора с племянником, как правило, проходили в атмосфере высокомерного снисхождения; ходили разговоры, что эрцгерцог ожидал высочайшей аудиенции, трепеща как школьник у входа в кабинет директора.

Скандальный брак Франца Фердинанда с чешской дворянкой Софи Хотек в июле 1900 года стал еще одним бременем, тяготевшим над отношениями эрцгерцога с императором. Это был брак по любви, заключенный против воли императора и всего монаршего семейства Габсбургов. Несмотря на то что графиня София Мария Йозефина Альбина Хотек фон Хотков унд Вогнин происходила из знатного богемского рода, она не отвечала строгим генеалогическим критериям дома Габсбургов. Чтобы получить разрешение на брак, Францу Фердинанду пришлось вести длительную борьбу, заручаясь ходатайствами клириков и архиепископов, в итоге преодолев даже противодействие германского кайзера Вильгельма II и Римского папы Льва XIII. В конце концов император Франц Иосиф уступил, но в душе так и не принял этот брак до самой гибели несчастной четы в 1914 году[324]. Его наследник был вынужден дать клятву, что никто из еще нерожденных детей от его брака не будет претендовать на престол Габсбургов. Супруги и после свадьбы терпели унижения в силу придворного протокола дома Габсбургов, которым регулировались нюансы династического этикета. Софи, не имевшая права на титул эрцгерцогини, удостоилась лишь звания «первой принцессы», а затем – светлейшей герцогини Гогенберг. Ей воспрещалось находиться с мужем в императорской ложе в опере, сидеть рядом с ним за столом на придворных обедах и ездить в великолепной королевской карете с золотыми колесами. Ее главным мучителем был камергер императора, князь Монтенуово, сам – незаконнорожденный отпрыск одной из жен Наполеона, который при каждом удобном случае применял к Софи строжайшие правила придворного этикета с изощренной жестокостью.

Лишь после 1906 года, когда император назначил племянника генеральным инспектором армии, Франц Фердинанд смог компенсировать долгие годы дворцового отчуждения, создав в шаткой административной системе дуалистической монархии собственную властную структуру. Помимо назначения своих людей на ряд ключевых постов (среди прочих были Эренталь и Конрад), эрцгерцог расширил деятельность своей Военной канцелярии, квартировавшейся рядом с его резиденцией в Нижнем Бельведере. Под энергичным руководством майора Александра Брош фон Ааренау, талантливого начальника персонального штаба эрцгерцога, Военная канцелярия была реорганизована по принципу министерства; её каналы, формально предназначенные для сбора разведывательных данных, служили прикрытием для сбора политических сведений, а группа управляемых из Бельведера лояльных журналистов распространяла идеи эрцгерцога, клеймила его политических противников и влияла на общественное мнение. Обрабатывая свыше 10 000 единиц корреспонденции в год, Военная канцелярия превратилась в имперский «мозговой центр» – центр силы внутри системы, который многим представлялся «теневым правительством»[325]. Как любая подобная теневая структура, эта имела свою «персональную цель», вокруг которой выстраивалась вся ее деятельность. Внутренний анализ ее операций показывает, что главной политической целью «мозгового центра» было предотвращение «возможных ошибок», способных ускорить «национально-федеративную фрагментацию» империи Габсбургов[326].