Сомнения любви

Ей пришла в голову опасная и греховная мысль, которая точно ни когда не пришла бы в голову Саре. Мысль о том, что она могла бы соблазнить его и вынудить тем самым на ней жениться. Амнезия все же повлияла на его восприятие действительности: код чести джентльмена, по-видимому, теперь значил для него не так много, как до рокового кораблекрушения. Эта мысль искушала… очень сильно искушала. Но Адам переживал совершенно особый период жизни, когда все его видение мира, восприятие событий и их оценка, отношение к людям и тем правилам, по которым они живут, находились в состоянии непрерывных и непредсказуемых перемен. Будет непоправимой глупостью склонить его к тому, о чем он, возможно, будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

И все же мысль была… болезненно заманчивой.

Рано утром следующего дня Мария и Джулия вместе пили чай с тостами в смежной с их спальнями гостиной. Затем Джулия помогла Марии облачиться в темно-коричневый костюм для верховой езды с серебряной оторочкой — тот, в котором Адам ее прежде не видел.

После ухода Джулии Мария внимательно изучила свое отражение в зеркале. Пожалуй, она не посрамит своим видом герцога. Несмотря на то что наряд этот был не новым — его отдала ей несколько лет назад одна пожилая дама — перелицованный и перекроенный умелыми руками Марии, он выглядел так, словно был сшит только вчера и по последней моде.

Безжалостно Мария напомнила себе о том, что само происхождение наряда как нельзя лучше иллюстрирует ту пропасть, что пролегла между Адамом и ею. Он был герцогом, она — приживалкой, довольствующейся кусками с чужого стола и нарядами с чужого плеча. Кроме того, он был обручен с девушкой из своего круга. Они жили в разных мирах.

Осторожно Мария заправила непослушный локон под шляпку в форме кивера. Внешне все должно быть безупречно. Она не даст ни единого повода тем, кто хотел бы упрекнуть ее в том, что она выглядела и вела себя не как настоящая леди во время конной прогулки в Гайд-парке с мужчиной, с которым ей не суждено иметь будущего.

Она вышла из комнаты и направилась к парадной лестнице. Внизу, в холле, ее уже ждал Адам. Он смотрел на нее с восхищением.

Она замерла на мгновение, осознав, что выражение глаз ей неподконтрольно — в отличие от всего прочего. Она молилась о том, чтобы взгляд не выдавал ее так же безжалостно, как выдавало Адама выражение его глаз.

Мария продолжила спускаться по лестнице.

— Чудесное утро для прогулки.

— Да, это так. И мне нравится, как выглядят лошади, которых подобрал для нас главный конюх, — ответил Адам с той же деланной непринужденностью, что и Мария.

Они продолжали обмениваться ничего не значащими банальностями и тогда, когда вышли из дома и направились к конюшням. И еще: они избегали смотреть друг на друга.

Кони на самом деле были красивы. Мария воспользовалась специальным приспособлением, чтобы запрыгнуть в седло гнедой кобылы, которую выбрал для нее конюх Адама. Лучше не позволять Адаму ей помогать. Теперь, так болезненно остро ощущая его близость, она уже понимала, что поступила бы мудрее, отклонив его приглашение. Но с другой стороны, быстрый галоп, возможно, поможет ей сбросить напряжение, усмирить беспокойное волнение в крови.

Следом за Мерфи, худощавым угрюмым ирландцем, они направились в парк по улицам Мейфэра, привлекая к себе внимание, несмотря на ранний час. Мария смогла немного расслабиться лишь тогда, когда они достигли Гайд-парка. Во второй половине дня аллея для верховой езды Роттен-роу была бы запружена экипажами, но в этот ранний час она была почти пустынна.

— Догони меня! — бросила Мария Адаму, пустив кобылу в галоп. — Встречаемся в конце Роттен-роу.

Песок упруго и мягко пружинил под копытами. Ветер дул в лицо, даря ощущение восторга. Легко верилось в то, что от проблем можно запросто убежать. Она слышала смех Адама за спиной. Догнав ее, он понесся рядом, и так, плечо к плечу, они доскакали до конца Роттен-роу.

Когда они приблизились к концу аллеи, Мария перевела лошадь на шаг. Адам сделал то же. Когда они повернули назад, Мария похлопала гнедую кобылу по шее.

— У вас действительно отличные лошади, Эштон.

— Я и сам удивился, когда понял, насколько хорошо разбираюсь в лошадях, хотя я думаю, что благодарить за свои знания, как и за обитателей своих конюшен, должен Мерфи. — Адам медленно окинул Марию взглядом, любуясь ею. — Ты выглядишь прелестно в этом костюме. Не все блондинки могут позволить себе темно-коричневый цвет.

Не обращая внимания на восхищение в его голосе, она сказала:

— Должно быть, к тебе возвращается память о том, что модно и что нет. Ты еще что-нибудь вспоминаешь?

— Похоже, я лучше помню вещи и понятия, нежели людей. — Он вздохнул. — Я думал, а вдруг что-нибудь из увиденного мной в доме запустит заклинивший механизм, и воспоминания польются сплошным потоком. Я надеялся, что вспомню все разом, но с каждым днем такой сценарий развития событий кажется мне все менее вероятным.

— Возможно, когда вернется Дженни, все встанет на свои места, — сказала Мария, тщательно следя за интонациями.

Он пожал плечами: