Сомнительная версия (Повести и рассказы)

…Когда Куковеров с Венидиктом Ермолаевичем покинули кабинет, он все еще оставался в недоумении по поводу этого странного визита.

«Чудной все же народ эти журналисты, никогда не знаешь, что от них ожидать, — думал Гавриил Прокофьевич. — Пришел, набалабонил черт-те что, а потом будешь читать про себя и удивляться… Надо бы и впрямь командировать Нечаева в Чигру, пусть разберется там на месте что к чему и примет, если надо, меры».

11

Марей проснулся, глянул на часы. Было без десяти четыре. Вот так просыпался он почти каждую ночь, будто кто-то будил его под утро толчком в бок и настоятельно требовал: пиши, пиши! Теперь это затягивало его все глубже, как алкоголь. Он утратил прежний интерес к домашним хозяйственным делам, подолгу корпел за столом, исписал уже с десяток ученических тетрадок, а работе его, казалось, не предвидится конца. Аксинье стоило немалого труда уговорить его съездить в субботу к устью реки и привезти с десяток обсохших на берегу бревен для топлива.

— Совсем очумел с твоим сочинительством, — ворчала она, глядя на его осунувшееся лицо с синеватыми кругами под глазами. — Другие мужики спозаранку смотаются на тони, семги раздобудут, а ты хоть бы рюжи поставил на озерце под окуньков… Хорошо, что Петька вчерась надергал на уду ершей, а то и ухи сварить не из чего.

— Эх, — вздыхал Марей, — ну как ты не поймешь, что нельзя мне никак браконьерить, ежели я обличаю в девятой главе серьезные факты об этом.

— Плевать мне, в пятой аль в девятой. Обличитель выискался! Погоди, наломают тебе ишшо мужики шею. У других в доме бочки рыбы соленой заготовлены на зиму, а у нас пусты закрома.

— Я тебе зарплату исправно до копейки приношу, — оправдывался Марей. — Чего ж еще? Несознательный ты элемент, Анисья. Ты газеты прогляди. Большие перемены в жизни деревни по стране происходят! Вот, к примеру, статья в позавчерашнем «Труде»: «Где они, колхозные карбасы?» Правильно пишут, что сейчас настало время менять экономику рыбного промысла на Севере. Я изложил свои соображения тоже, отослал редактору. Может, глядишь, и пропечатают.

— Толку-то с того? — саркастически покривила губы Анисья. — Больно их твое мнение интересует. Как же!

Такие разговоры теперь частенько происходили между ними по утрам, и Марей, чтобы избежать их, завтракал всухомятку у себя на вышке, а затем, не заглядывая в горницу, шел на работу. Пользуясь летним временем, он спешил закончить ремонт в котельной, менял трубы, прокладки, сальники на насосах. Коптяков поторапливал, хотел после окончания ремонта отправить на сенокос.

Марей закурил, глянул через запотевшее окно в сторону гостиницы.

Куковеров спал. Он вернулся нынче поздно из гостей. Снилось ему Черноморское побережье, куда собирался под осень на отдых, виделись пальмы и кипарисы, дородные усатые духанщики, зазывавшие отведать шашлык по-кавказски под «Мукузани» и «Напареули».

…Марей перевернул чистую страницу и продолжал начатую новую главу: «Снова возвращаюсь к нерадостным думам о причинах браконьерства на Белом море. Картина печальная, но давайте поразмыслим, прежде чем впадать в тоску, как поправить дело. Фактов у нас немало, привел я их достаточно, ни для кого не секрет, что у нас в Чигре каждый третий рыбак — браконьер. А почему? — зададимся мыслью. Рыбинспекцию пока оставим в покое, до товарища Малыгина и товарища Сердюкова еще очередь дойдет. Начнем с социальных моментов. Первый: у мужиков много свободного времени, мало заняты делами в колхозе, окромя сенокоса и зверобойки. Добыча водорослей — не в счет, плана на них нет, и потому приработок, можно сказать, побочный. А от безделья, сами понимаете… Во-вторых, браконьерить можно только в одиночку, каждый норовит обойтись без свидетелей. А ежели заглянуть в наше прошлое, то легко понять, что артельность у помора всегда была в крови. Ушкуйники и новгородцы в старину и строились вместе, и рубили сообща кочи, лодьи, ставили салотопни, крупорушки. В море на зверя идти в одиночку тоже верная гибель. Почему же, спрашивается, Семен или Митька Гришуткинские, хоть и братья, норовят втихаря браконьерить? Митька — электрик, времени у него свободного хоть отбавляй; Семен хоть и колхозник, а работник сезонный. Он, может, и рад бы трудиться от зари до зари, да задача — куда определить его весной и осенью бригадиру? А раз колхоз не желает заниматься прибрежным ловом, что было с давних времен, то и пускаются в одиночку на страх и риск. Конечно, другой совестливый рыбак от этого воздержится, но втайне завидует же Семену, который не сидит без рыбы. И что же получается? Чепуха получается! Там, где могло бы богатеть государство, наживаются отдельные личности. Нет, еще не оскудели дедовские тони, есть семга, есть белуха. И надо снова вернуться туда артелями, надо строить карбасы для малого каботажа».