Сомниум

— Сюда, — Максим обвёл руками помещение, — в военные годы была перемещена лаборатория, занимающаяся своими разработками в программе «Сомниума». Задолго до войны первая версия «Сомниума» попала в руки российских спецслужб, и с тех пор Россия вела свои исследования. Делалось это, разумеется, тайно. Для всех это была в первую очередь военная база. В войну она была захвачена противником и пострадала, однако лабораторию удалось вовремя уничтожить, а накопленные данные сохранить. Много позже, уже после расчленения России, базу забросили, поскольку содержать её не могло себе позволить ни одно нищее микрогосударство.

— Нищее?

— Разумеется. Каждое из микрогосударств контролируется извне. Вся территория России — это своего рода трудовой лагерь. Заповедник, как мы его шутливо называем. Девяносто процентов его населения заняты на производстве, которое принадлежит нашим заграничным хозяевам. Меньше десяти процентов от населения имеет возможность зарабатывать деньги, а также покидать страну. При этом они неплохо осведомлены о том, как обстоят дела, но связаны по рукам и ногам подписками о неразглашении. Человек, который поделится информацией о текущем мироустройстве с теми, кому этого знать не положено, отправляется на исправительные работы — пожизненно. То же ждёт и его семью. Поначалу герои всё равно появлялись — они старались донести до людей правду... Однако после череды арестов попытки прекратились.

— Но этим продолжают заниматься террористы? — осенило Артура.

— Нет. Это мы — террористы. Мы совершаем вылазки в микрогосударства, изучаем «Сомниум», чтобы рано или поздно всё же нарушить баланс этой системы.

— Зачем?

— Зачем? — Максим посмотрел на Артура с недоумением, но потом усмехнулся. — Действительно, чего я от тебя ожидал... А то, что семьдесят миллионов твоих соотечественников превращены в рабов, тебя не смущает?

— Семьдесят? Погодите, я же помню что-то такое... В школе нам говорили, что население России растёт, увеличивается, и уже почти достигло двухсот миллионов!

— Да что ты говоришь? Ты сам-то в это веришь? Да, конечно, веришь, опять я задаю глупые вопросы. Население было очень сильно сокращено как в годы войны, когда погибло около тридцати пяти миллионов, так и впоследствии. Огромное число людей было отправлено на исправительные работы — а ты хоть знаешь, где они, эти работы?

— Ну... — Артур смутился. — Нет. Где-то... Не знаю, — сдался он.

— Многие отправлены в другие страны. Застраивать разрушенные в ходе войны города, делать самую грязную и тяжёлую работу. Целые поезда с осуждёнными уходили в страны Европы, корабли с заключёнными отправлялись в Африку, Южную и Северную Америки.

— Но зачем? Это глупо! — возразил Артур. — Везде много своих людей!

— Образованных? Умеющих работать? — снова усмехнулся Максим. — Нет. Как я уже сказал, много людей в годы войны было поставлено под ружьё и убито. Огромное, невообразимое количество людей, сотни миллионов, если считать по всему миру. Среди выживших не так-то просто было найти тех, кто займётся восстановлением производства. И мир был не в том состоянии, чтобы позволить себе вернуться к прежнему объёму работ, к прежней автоматизации труда. Прежде всего нужен был труд людей. А потом к человеческому труду быстро привыкли и уже не спешили его автоматизировать. Зачем покупать экскаватор, когда можно купить десять лопат и раздать их людям?

— Все арестованные отправляются в другие страны? — удивился Артур.

— Не все, конечно. Часть работает на территории бывшей России — и это большая часть, процентов шестьдесят-семьдесят. Остальные — да, отправляются дальше. Людей в России ещё много. Да чего там: даже на заводе в твоём Череповце каждый третий рабочий — это осуждённый.

— Нет! Херня! — возмутился Артур. — Я же знаю ребят, с которыми работал! У всех квартиры, у многих семьи...

— Конкретно в твоём цеху было так. Но завод у вас огромный, большую его часть ты не видел никогда. И в некоторых местах работают только арестованные. А по статистике выходит, что их — треть, то есть — каждый третий.

— Да нет. Не может быть. Где-то далеко, наверное... Но не рядом же со мной.

— Ты удивлён? Удивлён, что работал бок о бок с арестантами? Но ведь, по сути, ты не сильно-то от них и отличался. Твой распорядок дня был примерно таким же: сон — работа, работа — сон, и так по кругу, изо дня в день, из недели в неделю. Ты должен был работать так до конца жизни.

— До пенсии, — поправил его Артур.

— Нет, — покачал головой Максим. — До конца жизни. Пенсионеров не так много, и это по большей части люди, занимавшие высокие должности. Если у рабочего есть большая семья, его тоже отпускают на пенсию с минимальным зачислением часов сна — это формальные выплаты, по сути же содержит такого старика семья. А вот если у тебя никого нет, или семья твоя состоит из одного-двух человек, то работать ты будешь до старости. Сперва тебя уговаривают, потом, если не соглашаешься — угрожают. Если ты всё равно не соглашаешься, арестовывают по надуманной причине и отправляют на принудительные работы.