Читаем Сон полностью

Сон

Потом помню, что долго его не вижу, и он не приезжает. Периодически спрашиваю маму, где он. Однажды мы идём с ней домой, и она произносит: «Папа умер, он больше никогда не придёт». Я начинаю смеяться. Мама ужасается, спрашивает, почему я смеюсь. Я отвечаю: «Мама, люди же никогда не умирают…»

Мама говорит, что его последние слова были обо мне. Он сказал, что я умру, и как я умру, и чтобы мама меня спасла. Мама считала, что он бредил. Но когда через семь лет после его смерти и практически в день его рождения я действительно умерла, неужели она так и не поверила в то, что будущее можно увидеть? И не просто увидеть, а… изменить…

Он умер внезапно, незадолго до того, как мы втроём собирались уехать на несколько лет в другую страну. Все родственники считают, что его отравили «долгоиграющим» ядом. Я знаю, что это действительно так. Да и те, кто работал с ним в последней командировке, скоропостижно скончались после возвращения в тот же год, и их смерти окутаны легендами.

У меня мало его фотографий. В детстве я была очень похожа на него.

– Он приснился мне сегодня… – спокойным голосом произносит мама, видимо, прокручивая сон на внутреннем экране. – Будто у нас снова свадьба…

– Ты говорила мне, что сны обманчивы, и им нельзя верить…

– Ладно, читай.

И я читаю ей это стихотворение. Единственное, которое позже уцелеет из самых чёрных стихов, написанных мною с того момента до 1993 года. Тогда, в 1993-ем, перечитывая его, я вдруг обращу внимание на последние две пророческие строчки. А сейчас я просто читаю то, что услышала и записала, не вникая в смысл.

Пахнет свежею землёю,

Пахнет смертью и цветами,

А душа твоя – на воле,

Но в душе ты будешь с нами.

Пахнет чёрною печалью,

И слезами, и тоскою,

Ты – не здесь, я это знаю,

Но я знаю: ты – со мною.

Пахнет залпом из орудий,

Пахнет серою шинелью,

А тот холмик будет, будет

Вновь усыпан вечной елью…