Сон дядюшки Фрейда

– В нюансах, – передразнила меня кухарка. – Глаза-то у тебя есть? Мозг в голове имеешь. С какой радости девчонка стала экономкой? Она с шефом спит. Анжелика умная, ни с кем не дружит, держится отстраненно, любимчиков не заводит, не гнобит нас, по характеру резкая, но справедливая. Если накосячил, так вломит, что месяц икать станешь. За хорошую работу не хвалит, потому как считает, что надо всегда отлично свои обязанности исполнять. Но может и что-то приятное сделать. Меня сразу, как я тут очутилась, на кухню отправили, я помогала сначала Раисе, а когда та умерла, сама у плиты встала. А у шефа как раз день рождения случился. Я об этом случайно узнала, из журнала. Борис Валентинович праздника не затевал.

– Из журнала? – переспросила я.

Зинаида расправила на коленях юбку.

– Лика один раз простудилась, а я знала, что у хозяина с ней особые отношения. Когда меня сюда привезли, Анжелика уже в экономках ходила. Я быстренько разобралась, какой йоге она шефа обучает, но подумала, что босс ее просто в фаворитках держит. Знаешь, как бывает, сегодня у мужика одна, завтра другая. Еще удивилась, что он в Лике нашел, страшная она внешне. А потом экономка носом зашмыгала, и мне ясно стало, что она не просто грелка для постели, она для шефа много значит. Я на тот момент тут уже год жила, видела, как Райка от живота загибалась, у нее так болело, что даже Пашка сообразил: это аппендицит. У тебя как со здоровьем? Хронические болячки есть?

– Нет, – пожала я плечами, – только мигрень иногда накатывает, но от нее никаких средств не придумали. Вернее, они есть, я пила все, но толку никакого, поэтому просто сплю, пока голова не успокоится.

– А-а-а, – протянула Зина, – не все могут хорошим самочувствием похвастаться, кое-кто с детства с новинками фармакологии познакомился. Если тебе по жизненным показаниям чего надо, шеф разрешает медикаменты оставить, у него список лекарств есть, которые ты пьешь. Когда твой запас закончится, новые пилюли купят. Эпохов почему-то не заинтересован, чтобы люди раньше времени загибались. Но, если инфаркт случится, как у Виктора, он из Ликиной группы был, или инсульт, как у Регины, тогда кранты. Помощи не жди. Мы же нелегалы, визы давно просрочены. Шеф не желает иметь неприятности с местной полицией. А в случае с Ликой он сделал исключение, вылечил ее воспаление легких. Раисе Эпохов врача не вызвал, она какую-то траву два дня заваривала, но не помогло. А стоило Лике разок чихнуть, как Борис Валентинович велел Федьке ее в город в клинику везти, мешок лекарств экономке купили. А еще босс приказал Анжелике в постели лежать. Это вообще невероятно! Лика три дня провалялась, я ей жрачку таскала. Заглядываю как-то с чаем, а она в душе плещется. Поставила я поднос на тумбочку, глядь, а на ней журнал лежит, свежий совсем, небось Федька в город катался и привез. Я не удержалась, начала страницы перелистывать, мы тут никакой информации не имеем, новости не смотрим, интересно же, что в мире происходит, вдруг война началась! Но издание оказалось дурацким, оно содержало исключительно интервью звезд, ни словечка о политике или экономике. И когда я его схватила, оно раскрылось на странице, у которой уголок загнут был. Лика перед тем, как мыться отправиться, статью читала. Я на текст глянула, а там написано «Наш корреспондент пообщался с профессором Борисом Валентиновичем Эпоховым в день его рождения, 15 сентября». Ой, как мне интересно стало! Захотелось узнать, чего шеф рассказал, может, о себе какие-то личные сведения выложил. Но почитать не удалось, шум воды в ванной стих. Я поняла, что Анжелика сейчас выйдет, и убежала. А было это четырнадцатого сентября! Я на завтра торт забацала бисквитный с вареньем и белковым кремом. Лике его вручила со словами:

– Поздравь господина Эпохова, мне от него ничего не надо, подлизываться не собираюсь. Если хочешь, скажи, что сама испекла. Просто я Борису Валентиновичу благодарна за то, что он меня сподвиг вслух о своих преступлениях рассказать, мне теперь легче жить.

Зина отвернулась к окну, напоминающему бойницу.

– Это правда. Я на самом деле «спасибо» профессору давно сказать хочу. После того, как покаялась, словно бетонная плита с сердца свалилась. И с тобой так же будет, когда храбрости наберешься и душу откроешь. Лика блюдо взяла и молча унесла. Вечером она меня отослала в кладовой порядок навести, я в чулане стала банки переставлять, и вдруг Анжелика вошла, протянула кусок хорошего мыла, не хозяйственного, и говорит:

– Спасибо за торт, я не сообщила, что он от тебя, иначе Борис Валентинович удивится, откуда кухарка о дне рождения узнала. Я ему не доложила, что ты журнал читала. Больше никогда так не поступай. И не активничай. Прикажут бисквит испечь, старайся изо всех сил. Не велят? Не лезь на рожон, добром это не закончится.

И все. Никакого особого расположения ко мне она не демонстрирует, я к ней тоже, но Лика не подлая. Если выполнять местные правила, она врагом не станет.

– А кто тут самый опасный? – спросила я. – Гарри?

Зина засмеялась.