«Сон Феникса»: Огниво Хаоса

И самое ужасное, что никто из нас не мог подойти к Кире и обнять ее, пытаясь успокоить. Простое прикосновение, простое объятие – все, что ей сейчас было нужно. И этого она не могла себе позволить – слишком большая роскошь.

Мне даже тяжело представить, какую боль от всего этого чувствует она сама.

– Я не знаю, что вы задумали, Ламберт Блэк, – обратился он к демону, – но, если с моей дочерью еще что-нибудь случится…

– Не беспокойтесь, профессор Борменталь. И еще раз примите мои извинения и соболезнования на этот счет. Я сделаю все возможное.

Профессор Грин направился к выходу. Он нес на руках жену, а в сторону Ламберта даже не смотрел.

– Уже сделал, – сухо ответил он.

Остановившись у двери, профессор взгляну на дочь.

– Я помогу тебе, милая. Мы все сделаем. Обещаю.

И он ушел.

Сейчас у профессора появилась новая задача – помочь своей жене оправиться от шока, которые она испытала, обняв родную дочь.

Боже, сколько же во всей этой ситуации было ужасного! Я даже не могла представить, что ждет нас в будущем.

– Давайте готовиться ко сну, – решил Ламберт, – Эмили Элизабет, тебе завтра рано вставать. Я сам отвезу тебя в Район Пегаса.

Кира наконец поднялась на ноги, вытирая слезы.

– Кто в душ – идите сейчас. Я собираюсь надолго его занять.

Возражений никто не выразил.

* * *

Я долгое время не могла уснуть и причину бессонницы удалось определись практически сразу.

Я боюсь кошмаров.

Не хочу закрыть глаза и снова увидеть Альго де Кристеллера, который будет потешаться надо мной. Одной встречи на сегодня с ним мне вполне хватило, чтобы лишний раз понять, что я ненавижу эту мерзость всем своим сердцем и душой.

Он причин боль Кире. Такую боль, с которой невозможно справиться.

Когда она говорила, что займет ванную комнату на долгое время, она нисколько не преувеличила. Кира пробыла там три часа. Вышла из ванной она не в лучшем состоянии. Разбитая и измученная, она отправилась сразу спать в свою комнату.

Кира не смогла справиться с подавленностью, которая отныне стала ее верным спутником на неопределенный срок.

У нас появилась новая первостепенная цель – спасти Киру. Никакая война с Темным Алхимиком и безопасность всего Лос-Мариса не стоят рядом с тем, что теперь наш товарищ по оружию и любимый член семьи стал Порождением Катаклизма.

Кире пришлось долго примиряться с тем обстоятельством, что она стала тем, с кем боролась всю свою сознательную жизнь.

Напрочь забросив идею заснуть сегодня, я встала и открыла окно, чтобы пустить в свою комнату свежий прохладный воздух.

Ночной зимний Лос-Марис за моим окном жил своей жизнью.

Я поймала себя на мысли, что горло мое пересохло. А потому я покинула свою комнату и направилась на первый этаж, чтобы выпить воды.

Когда я ступила на стеклянную ступеньку винтовой лестницы, то заметила, как радужное пламя в камине горит. Неужели, мы забыли его потушить? Вокруг было холодно, и по рукам моим пробежали мурашки. Я потерла плечи, пытаясь согреться. Думаю, у огня будет теплее.

Наступили морозы.

Я спустилась и обнаружила, что нахожусь здесь не одна. Кое-кто тоже не мог уснуть этой ночью.

На диване перед самым камином сидел он. Я узнала Ламберта по непричесанной макушке.

Потом я просто направилась на кухню, чтобы выпить воды. Пока я пила и смотрела на него, он не обращал никакого внимания на мое присутствие. Может, уснул?

Освежив и смочив горло, я направилась к нему. Мои шаги на удивление оказались тихими.

Обошла диван и села рядом с ним. Глаза его открыты. Он не спал.

Ламберт смотрел пустым взглядом в разноцветный огонь.

Я спокойно взяла его за руку.

– Не спится? – наконец произнесла я.

– Как и тебе, – ответил он.

Подвинулась к нему ближе. Сейчас все мои движения оказались намного увереннее и смелее, чем прежде.

После сегодняшнего поцелуя во мне что-то изменилось. Куда-то исчезла застенчивость.

– Мы так и не поговорили о нас, – напомнила я ему.

– Полагаю, лучше сделать это сейчас.

– Давай.

Его пальцы оказались холодными. Интересно, как давно он тут сидит?

– Ты правду сказала? – спросил он меня.

– Когда я поняла, что вот-вот стану Порождением, и моя душа может измениться раз и навсегда, я решила, что должна это сделать. Я не могла молчать.

– Тогда ты должна знать, что мои чувства к тебе взаимны.

От этих слов стало легко и тепло на душе.

– Правда? – я даже усомнилась в искренности его ответа.

Ламберт наконец повернул голову и посмотрел мне в глаза.

– Иначе бы этого поцелуя не было.

И то верно…

– Ты хочешь это услышать? – спросил он меня.

– Хотелось бы для верности, – пожала я плечами.

Он мило улыбнулся.

– Хорошо. Так и быть. Чтобы ты ни в чем не сомневалась.

Когда я слышала его голос такой, каким он был сейчас – нежный и спокойный – я таяла.

– Я люблю тебя, Эмили Элизабет.

Думала ли я, что потеряю сознание, услышав это от него? Возможно. Но на этот раз я удержалась.

– Можно просто Эмили.

– Ты для меня всегда была именно Эмили Элизабет.

– Ты можешь забыть об этой формальности. Тебе можно.

– Вот как? Значит, у меня появились привилегии?

– М-м… некоторые.

И мы засмеялись.

Почему?

Сама не знаю. Просто стало так хорошо.