Сон Ястреба

Впрочем, праздника испортить это не могло. В сравнении с тем, что уже пришлось одолеть, дальнейшие хлопоты представлялись пустяком. Рыжий набил руку в подобных делах, да и купцы последние три недели не зря ошивались среди торгового племени. Не завтра, так через день-два всё устроится.

Изрядно выпив, попытались горланить песни. Затянули каждый на свой лад, не понимая друг друга. Кто по-гречески, кто по-мещёрски, кто по-русски. Но что за радость вразнобой петь? А потому скоро бросили это дело. Вернулись к тихим разговорам. В порту воцарилось пьяное благодушие.

Власорук с тупым любопытством наблюдал, как комар запутался в густых волосах на руке, пытаясь пробраться к коже. Оплошал комар. Дичью ошибся. Но мозгов не хватало в другом месте поживы поискать. Ближе к зиме комар пошёл квёлый.

– Вон Ромка возвращается, – заметил Быстроног. – Чего-то к земле припадает, видно, скрутило его от вина этого кислого.

– Тебе уже мерещится, – усмехнулся Власорук, задавив комара. – Рыжий вон он сидит, с мытарем имперским болтает. И вино ему хоть бы хны.

– Хна горькая, – заметил Быстроног. – А похож он на Ромку-то.

– Да кто?

– Вон, вдоль стены ползёт. Упился человек дальше некуда.

– У меня, что в глазах двоится? – нахмурился Власорук, протирая глаза тыльной стороной ладони.

– Скорее четверится. Да нет, – Быстроног вдруг стал совершенно трезв, и потянулся к ножу. – Чёрт! Сколько же их лезет?!

Бражников застали врасплох. Полтора десятка головорезов прокрались вдоль стены, и неожиданно бросились на мещёрцев.

Вурды не успели поднять тревогу. Они взметнулись, вытащив ножи, но прокричали что-то невнятное. Остальные ещё некоторое время соображали, что же случилось – драку кто затеял по пьянке или в воду свалился?

Пользуясь замешательством, нападающие ворвались в пьяное лежбище. Костёр зашипел, затрещал от упавшего на угли жирного мяса. Полыхнул на миг и густо задымил вонью.

Ставрос рванул к воротам, поднимая на ходу тревогу медвежьим своим рёвом. Но большинство его воинов пьянствовало вместе с гостями, и теперь металось среди них, только усиливая суматоху. Немногие дозорные высыпали к бойницам. Луки оказались только у двоих, однако и они не решились стрелять без приказа. Да сверху и не разглядеть было, кто свой, кто чужой. А пока десятник поднялся на стену, возле складов возникла такая мешанина, что бить прицельно стало вовсе невозможно.

– Чёртово ворьё! – заорал Рыжий, вступая в схватку.

Он бросился к складу, где хранился груз, но его перехватили и оттеснили к берегу. Туда же отступили чиновники и несколько мещёрцев. Златопузый сжимал кинжал, который был скорее украшением, нежели серьёзной угрозой, серб орудовал клинком, а северяне оказались вовсе без оружия. Кто-то полез на корабль, кто-то поднимал с земли обломки вёсел и старые доски с обшивки.

– Фрязи? – бросил Рыжий Драгану. Тот кивнул.

Нападавшие не трогали чиновников. Видимо, не желая ссориться с властью, они лишь удерживали толстого грека, юркого серба и всех, кто оказался подле них, в стороне от складов. С остальными не церемонились. Рыжий видел, как повалили на землю вурдов, ножи которых не смогли помочь против длинных дубин, а пьяный шум в голове притупил сноровку.

Ставросу удалось построить полдюжины копейщиков, и они разом высыпали из ворот, разворачиваясь дугой. Десятник опоздал самую малость.

– Дромон! – крикнул сверху дозорный.

К генуэзцам подошло подкрепление. Отвлечённые стычкой стражники заметили его слишком поздно. Корабль уткнулся в берег, и с него попрыгали люди. Много людей. Рыжий насчитал полсотни. Прикрываясь щитами, они перебежками двинулись к складским постройкам. Лучники ударили со стен, но щиты не пробили.

Превосходство опять оказалось на стороне латинян. Мещёрцы, кто ещё устоял на ногах, частью отступили к воротам, частью к ладье, а налётчики принялись сбивать замок с дверей склада. Они не тратили время на поиски, явно зная заранее, где искать.

Склады – не частная лавочка. Тут уже попахивало государственным преступлением. Ставрос рыкнул, призывая воинов. Копейщики понемногу стали надвигаться, тесня генуэзцев обратно к берегу. Но было уже слишком поздно. Передавая из рук в руки, корчаги ловко погрузили на корабль, и тот сразу же отошёл. Те же из латинян, что остались на суше стали отступать вдоль стены.

– Стоять! – осадил Ставрос копейщиков, которые бросились было в погоню. – С куртины не уходить!

– Я прослежу за ними, – крикнул серб Рыжему и скрылся в воротах.

– Если в Галату они ушли, то конец сказке… – произнёс, отдуваясь, Златопузый. – Там их не достать ни судом, ни ответным набегом. Там они считай дома.

Рыжий ругался, на чём стоит свет. Купцы растеряно обозревали побоище. Ставрос ходил хмурый, рявкая на подчинённых. Он ожидал неизбежной выволочки от начальства за очередную тревогу.

Скоротечная сшибка обошлась без жертв. Убитых не было ни с той, ни с другой стороны. Собственных раненных латиняне, видимо, уволокли, мещёрские остались лежать на земле. Вурдов изрядно помяли, но волосатых приятелей оказалось не так-то просто выбить из строя.