Сон на пятницу (СИ)

Антон кивнул. – Некий Стефан Новак, финансист из Петербурга. Миронов сказал, юноша вежливый, воспитанный, пришел с заслуживающими внимания рекомендациями.

«Он что, рекомендации на Анну предъявил?» – взъярился Штольман, но выдохнув, смог взять себя в руки.

- Миронов не сказал, когда они вернутся?

- Вечером.

Коробейникову самому не нравилось, что Анну Викторовну кто-то куда-то увез, и он предложил:

- Давайте я в банк схожу, проверю, что за рекомендации.

- Благодарю, Антон Андреевич, я сам, – Яков не мог сидеть на месте и ждать у моря погоды. Образ Анны, в страхе закрывшейся рукой, будто ожидая удара, рвал ему сердце.

…

Посетив несколько аптекарей старого города, Анна заказала нужные Милцу лекарства и порошки. Прошлась по набережной Тверцы, полюбовалась Путевым дворцом на Красной Горе. Но вовсе не отложилось у нее в памяти, как мужчина средних лет остановил ее в пустынном переулке, заманил в подворотню и буквально продиктовал доверие и симпатию к молодому банкиру.

Мария Тимофеевна, накупившая вышитых золотом платков и даже платьев с золотой нитью, тоже осталась довольна. На обеде в ресторанчике на Водопойной она оживленно рассказывала о местных достопримечательностях, на что Новак вежливо улыбался. Одновременно пытаясь под столом коленом прикоснуться к бедру Анны.

Отвлекшийся на рыбалку и сверкающие спины голавлей и жерехов, Трош вспомнил о своей миссии к тому же обеду. Колено под столом ему не понравилось.

…

- Марья Тимофеевна, – Новак привстал со своего места, намереваясь подвинуть стул вернувшейся из дамской комнаты Мироновой.

Шнурки натянулись. Стол дернулся и накренился. Чертыхнувшись, Стефан неуклюже свалился на пол, таща за собой соседний стул. Мария Тимофеевна взвизгнула.

- Да что за бл…й город, – тихо матерился Казик, вытаскивая из ботинок порванные шнурки.

По спине его медленно текло малиновое варенье.

Анна улыбнулась, и стараясь не выглядеть невежливой, прикрыла рот ладонью.

…

«Стефан Филип Новак, 26 лет. Рост 5 футов 4 дюйма, сложение субтильное, волосы каштановые», – читал Штольман телеграмму.

«Уроженец Царства Польского. Семьи нет. Имеет финансовые интересы в Земельном банке, нескольких кредитных товариществах, авторитет в банковских кругах. Источник происхождения капиталов выясняю. Казаков».

Знакомый из Сыскного отделения полиции столицы за такое короткое время разузнал все, что мог, и Яков был ему благодарен.

«Богатый залетный щегол», – Штольман не понимал, как связан юноша с загадочным поведением Анны.

«Придется ждать возвращения и установить слежку».

О возможном флирте финансиста с Анной Яков старался не думать. И так уже в фанерной стене кабинета образовалась заметная вмятина по размеру его кулака.

…

Ближе к вечеру, удовлетворив наконец голод по покупкам, Мария Тимофеевна взяла рядом шедшую дочь под локоть.

- Аннушка, едем обратно? Как тебе показался твой кавалер? – за время поездки женщина стала благосклоннее относиться к Новаку, видя, как смотрит на него Анна. После Штольмана матери и приказчик казался хорошим вариантом, а этот – молод, богат, рассудителен.

Подошедший Стефан приложил руку к сердцу.

- Марья Тимофеевна, я имел смелость пригласить Анну Викторовну на вечернюю прогулку по реке. И снял отдельные номера в гостинице. Позвольте дочке отдохнуть еще немного, завтра же доставлю ее в Затонск в целости и сохранности.

«Клянусь, ничего не потеряет. Не целка ведь наверняка», – хохотнул про себя Казик, не меняя выражения лица.

- Аннушка? – мать вопросительно взглянула на дочь.

Анна взглянула на Новака и задумчиво улыбнулась. Какая-то странная сила толкала её к молодому человеку, да Анне и не хотелось ей противиться.

- Да, мама, я бы осталась. Субстанции, что я заказала у аптекаря, будут готовы завтра утром, я не могу вернуться без них. Все будет в порядке.

Банкир добавил: – Вам, Марья Тимофеевна, я предоставляю тот же экипаж, он домчит вас до дома в мгновение ока.

Мария вздохнула. – Нет, нет, Стефан, это, разумеется, неприемлемо. Прикажите доставить сегодня мои покупки и сообщение Виктору Ивановичу, что мы все задерживаемся. Уедем завтра утром вместе. Вот насчет прогулки…

Она склонилась к уху Анны и прошептала: – Будь осторожна, моя дорогая. Не давай того, чего не хочешь дать. Но если уж хочешь, не отказывай себе в удовольствии. Я вот прозевала свое золотое время и теперь жалею. Не повторяй моих ошибок. И разбуди меня, когда вернешься, пошепчемся.

«Затонск далеко, слухов не будет. Не сосед-инженер, так банкир. Пусть девочка развлечется, пока молода».

Погрозив пальцем Новаку, Марья Тимофеевна отправилась в гостиницу.

…

«Папа!!!» – лист бумаги улегся на стол Якова.

- Митя, – уставший с недосыпа Штольман выпрямился на стуле, – ты мог бы иногда не писать? Давай, если у тебя будут новости, ты, например, дернешь меня за палец. Сумеешь?

Тут же его три раза дернули за мизинец, едва не вывихнув.

- Да, да, я понял, – Штольман забрал мизинец в кулак. – Какой ты сильный. Что случилось?

«Мама с дядей! В Торшке! Он ей ручку целовал и тискался! Я не дал! Я молодец?»

Читая теснящиеся под карандашом буквы, Яков чувствовал, как леденеют руки.