Сон с четверга на пятницу

– Ты о чем? – настороженно спросил он.

– Не о чем, а о ком. – Гуськов подошел к столу, пригнувшись, уперся ладонями в столешницу и уставил взгляд холодных серых глаз на Макарского. – Ваш приятель Корсак взломал замок кабинета и рылся в столе, – сухо проговорил он.

– Корсак искал выпивку, – сказал доктор, стараясь говорить твердо и спокойно. – С ним такое и раньше случалось.

– Меня интересует не то, что он искал, а то, что он нашел, – отчеканил Гуськов.

Доктор поправил пальцем очки и произнес – спокойно, но как бы и с вызовом:

– Корсак – не проблема. Я отвечаю за него головой.

– Где-то я это уже слышал, – жестко усмехнулся начальник охраны. – Не припомните где?

Макарский молчал. Гуськов выпрямился.

– Корсак беседовал с Новицкой, – сообщил он. – Одному богу известно, что она могла ему разболтать.

Доктор снял очки, намереваясь протереть стекла салфеткой, и пожал плечами:

– Она ничего не знает. И даже ни о чем не догадывается.

– Допускаю. Но если нет? Я навел об этом парне кое-какие справки. В прошлом он активно сотрудничал с полицией. Помог им раскрыть несколько сложных дел.

– Он болен. У него галлюцинации. Даже если он что-нибудь разнюхает, ему никто не поверит.

Протерев очки, Макарский снова водрузил их на нос и посмотрел на Гуськова сквозь чистые, блестящие стекла.

В эту секунду дверь кабинета распахнулась и появившийся Семенов взволнованно проговорил:

– Пациент исчез!

Гуськов и Макарский резко повернули головы и в один голос переспросили:

– Что? Кто исчез?

– Пациент Глеб Корсак! Психи видели, как он надел белый халат и вышел из корпуса! Я проверил внутренний двор и ограду – одна перекладина спилена! Думаю, его кто-то ждал снаружи!

Гуськов перевел взгляд на доктора, криво ухмыльнулся и произнес:

– Что скажете, доктор?

– Скажу, что теперь у нас действительно проблемы, – отозвался Макарский. – Пустите по его следу своих церберов.

– Спасибо за совет, – неприязненно проговорил Гуськов. – Он мне очень пригодится.

– Остановите его любой ценой, – велел Макарский, свирепо сверкая очками. – Я сам все согласую!

– Значит, я могу применить любые методы? – сухо уточнил Гуськов. – Вплоть до самых крайних?

– Да. Но сделайте это без сучка без задоринки. Чтобы никто не смог подкопаться.

– Хорошо. Я пущу парней по следу Корсака. Но мы должны обезопасить себя и внутри здания. На тот случай, если Корсак что-то разнюхает.

Макарский посмотрел на него напряженным взглядом.

– Что вы имеете в виду? – глухо произнес он.

– Вы сами знаете, – холодно и спокойно отозвался начальник охраны. – Нужно позаботиться о том, чтобы Новицкая ничего и никому не смогла рассказать.

– И вы знаете, как это сделать?

– Да.

– Как?

– Мы находимся в здании, напичканном психами и отморозками. Неприятные инциденты здесь – обычное дело. Некоторые инциденты могут закончиться травмами и даже летальными исходами.

Доктор отвел взгляд.

– Ну же? – поторопил его Гуськов. – Мне нужна ваша санкция.

– Хорошо, – выдохнул Макарский. И добавил усталым, обреченным голосом: – Делайте все, что посчитаете нужным.

После ухода Гуськова доктор некоторое время сидел неподвижно, пребывая в хмурой задумчивости, и смотрел на телефон. Затем снял трубку, набрал номер и поднес трубку к уху.

– Слушаю вас, говорите, – отозвался странный голос, явно измененный модулятором.

– У нас проблемы.

– Какого рода?

– Один из пациентов сбежал. Перед этим он тесно общался с Новицкой.

Последовала недолгая пауза.

– Какие меры вы приняли? – осведомился собеседник.

– Я дал начальнику охраны санкцию на… – Макарский на секунду замешкался. – …Самые решительные действия.

– Хорошо.

– Есть еще кое-что.

– Что именно?

Доктор сглотнул слюну и выпалил:

– Я хочу все это прекратить.

– Что именно?

– Я хочу выйти из игры!

– Из игры? – В голосе собеседника Макарскому послышалась усмешка. – Доктор, кто вам сказал, что это игра?

– Простите, я не так выразился. Я хочу вернуться к своей прежней жизни. Я хочу спать по ночам спокойно, понимаете? Не вздрагивая от каждого шороха!

– Прекрасно вас понимаю. Но вы зря так волнуетесь. Мы вернем контроль над ситуацией.

– Пусть так. Но я хочу выйти из этого дела. Выйти, понимаете?

– Это невозможно, – отчеканил собеседник.

– Почему?

– Потому что на вас слишком многое завязано. Кроме того, вы слишком много знаете. Уж простите меня за банальность.

Макарский крепче стиснул в пальцах трубку.

– Мое знание ничем вам не повредит, – сдавленно проговорил он. – Я буду молчать.

– Хорошо молчать умеют только мертвецы.

Лоб доктора покрылся испариной.

– Это угроза? – глухо уточнил он.

– Ничуть, – ответил жутковатый, измененный модулятором голос. – Просто констатация факта.

– Но я… я так больше не могу. Поймите, я не хочу на вас давить, но это напряжение не для меня.

– Мы слишком далеко зашли. Останавливаться на полпути глупо и опасно. Вы ведь не станете с этим спорить?

Макарский вытер вспотевший лоб рукавом халата и ответил:

– Нет.

– Вот и хорошо. Полагаю, мы решили эту проблему?

Последняя реплика прозвучала так зловеще, что у Макарского перехватило дыхание.

– Да, – сипло пробормотал он. – Но…

Договорить фразу ему помешали короткие гудки. Собеседник отключил связь.

2