Сон, ставший жизнью

– Искал… – задумчиво протянул он, не сразу находя ниточку своего повествования. – Ты и сейчас, по сути, видишь тот сон, который я являл тебе в детстве. Просто ты дошёл до конца, а не проснулся при виде первых могил… Максим, жизнь после смерти не заканчивается. И это не просто красивые слова, когда говорят, что человек жив, пока жива память о нем. Мы продолжаем смотреть за вами из мира мёртвых, пытаемся советовать и оберегать от каких-то необдуманных поступков. Просто у всех разные возможности. Кто-то является во снах, кто-то дает знаки в реальном мире. Ваша задача – увидеть и понять всё странное, что творится вокруг. Хотя, признаюсь, задача это довольно сложная. Никому нет дела до каких-то там знаков и видений, особенно с бурным развитием технологий. Я давно увидел нечто непонятное вокруг тебя. Сначала никак не мог сообразить, что мне открылось. Потом постепенно начал распутывать узелки, а когда ты не дошёл до меня во сне, я всё понял. Загвоздка – в твоих кошмарных снах…

Моя спина покрылась холодным потом. Значит, он давно знал, куда приведут меня мои кошмары? Пытался подсказать, но не смог… Возможно, если бы я умел читать знаки, то ничего бы плохого сейчас и не было.

– Они как воронка: засасывают всё положительное, оставляя вместо себя чёрные пятна. Сны съедают тебя. Я сам столкнулся с таким, потому, наверное, и смог развязать скрытые узелки. После войны мне много кошмаров во сне являлось, в иную ночь и не по одному. Тогда я и нашёл способ, как бороться с ними. Надеюсь, не слишком поздно дам свой совет… Вокруг тебя уже слишком много чёрных пятен… – он прищурил правый глаз и помахал рукой рядом с моим левым ухом, точно отгоняя что-то невидимое. – Иногда кошмарные сны оказываются слишком сильными, они не отпускают тебя и норовят продержать в себе до самого конца. И вот что я выяснил. Во снах мы никогда не концентрируемся на своих руках, мозг чаще всего забывает их чётко прорисовать. Потому, когда мы смотрим на них, происходит некое несоответствие с привычной картиной. Сознание быстро старается дорисовать непродуманные детали, перенапрягается и таким образом нам удается вырваться из кошмарного видения. Придя к этой догадке, я стал меньше бояться ночных видений. Иногда даже позволял себе зайти чуть подальше, играя с персонажами, что являлись мне в кошмарах. Надеюсь, мой совет поможет и тебе.

Я посмотрел на свои руки, надеясь проснуться, но картинка вокруг не изменилась. Мы всё также пребывали в кромешной темноте на деревенском кладбище, а напротив сидел давно умерший прадедушка Иван.

– Проверяешь мои слова?

– Не совсем… – не зная, как правильно ответить, пробубнил я.

Он присмотрелся ко мне, встал с табуретки и несколько раз обошёл вокруг. Затем выхватил очищенную картофелину и вложил мне в ладонь. Овощ был прохладным и реальным. Поцокав языком, прадедушка забрал картофелину и небрежным жестом бросил обратно в ведро.

– Странно как-то… Не пойму, где мы сейчас находимся. Вроде не сон… Но как тогда мы можем разговаривать с тобой? Да и звал я тебя изначально через ночное видение… – он задумчиво почесал подбородок, усаживаясь на табуретку.

Неожиданно одна из нечищеных картофелин подпрыгнула на метр вверх, зависнув над ведром. Прадедушка отреагировал быстро, схватив овощ и крепко зажав его в кулаке. Вторую руку он засунул в воду с нечищеной картошкой и перемешал её.

– Времени у нас остается не так уж и много… – сухо констатировал прадедушка. – У вас есть какие-то вопросы ко мне?

Я переглянулся со Степаном. Он отвёл глаза в сторону и пожал плечами, предлагая мне самому завершить беседу с Иваном. Кто торопит нас? Привратник? Или кто-то ещё? Прадедушка явно в курсе…

– Нам может кто-то помешать? – озвучил я вслух свои предположения.

– Я чувствую большое зло… – его глаза забегали по кладбищу, перескакивая с могилы на могилу и стремясь к тому месту, где была погребена старуха Анна. – И не могу сказать некоторые вещи. Нутро противится…

– На кладбище есть свежие раскопанные могилы, в которые ещё никого не похоронили? – решил не ходить я вокруг да около.

Прадедушка дёрнулся, как от удара током. На его лицо наползла испуганная маска. Он втянул голову в шею и сгорбился, пытаясь спрятаться от чего-то незримого.

– Есть, но больше я ничего не могу тебе сказать. Она находится чуть дальше, – он указал рукой себе за спину.

– Мы можем пройти к ней?

– Здесь нет, – он поднялся с табуретки, сделал несколько шагов к своему надгробью и постучал по воздуху.

Пространство завибрировало и превратилось в огромную белёсую простынь. Она начиналась у самой земли и уходила высоко под небеса. Я поднялся и подошёл к прадедушке. Моя ладонь легла на странный занавес – он чуть колебался, но казался спокойным. Однако сквозь него вряд ли можно было бы пройти.

– Вам придется обойти с другого конца, – виновато развёл руками прадедушка.

– Может, привратника спросить о ней?

– Нет-нет, – торопливо проговорил прадедушка. – Он знает, но тоже вам ничего не скажет. Это зло… Оно мешает. Даже нам небезопасно. Прости, Максим.