Сон в красном тереме. Том 2

Этот Ван Жэнь, который после смерти Ван Цзы-тэна воспользовался нерасторопностью Ван Цзы-шэна и прибрал к рукам все семейное достояние, за короткое время успел перессорить всех родственников. Как только он узнал о смерти сестры, он без промедления явился, чтобы поплакать над нею, и сразу выразил недовольство:

– Моя сестра, не жалея сил, управляла вашим хозяйством, и вам следовало бы подумать, как достойно проводить ее в последний путь. А у вас до сих пор ничего не готово.

Цзя Лянь, недолюбливавший Ван Жэня, не придал значения его словам и пропустил их мимо ушей.

Однако Ван Жэнь не унимался. Он позвал Цяо-цзе и стал наговаривать ей:

– Твоя мать вела хозяйство не так, как следовало. Она только и знала, что угождать старой госпоже, а о своих родственниках не вспоминала! Племянница моя! Ведь ты уже большая! Скажи, разве я когда-нибудь у вас что-либо требовал? Но сейчас, когда твоя мать умерла, ты во всех делах должна слушаться меня! Из всех твоих родственников по материнской линии у тебя остались только я да второй дядя! Я давно понял, что за человек твой отец: он уважает чужих, а своих и в грош не ставит! Когда у него умерла какая-то наложница Ю Эр-цзе, я слышал, что он не пожалел денег на ее похороны. Неужели, когда умерла твоя родная мать, ты не сумеешь уговорить его устроить похороны как следует?

– Моему отцу очень хотелось бы, чтобы все выглядело пышно и красиво, – возразила Цяо-цзе, – но у нас нет денег, поэтому приходится на всем экономить.

– А разве у тебя мало вещей? – не унимался Ван Жэнь.

– В прошлом году у нас все описали, – отвечала девочка. – Какие могут быть вещи?

– И ты так говоришь? – сокрушался Ван Жэнь. – Ведь старая госпожа дала вам много своих вещей, их нужно продать.

Цяо-цзе сочла неудобным говорить, что эти вещи отец уже продал, а деньги ушли на расходы, поэтому она только сказала, что ничего об этих вещах не знает.

– О! Я все понял! – воскликнул Ван Жэнь. – Ты хочешь оставить эти вещи себе на приданое!

Цяо-цзе промолчала, но ей стало обидно, и она всхлипнула.

– Если хотите что-нибудь сказать, подождите нашего господина! – рассердилась Пин-эр. – Барышня еще мала, что она понимает!

– Вы все никак не могли дождаться, пока Фын-цзе умрет, чтобы стать полновластными хозяевами! – раскричался Ван Жэнь. – Мне ничего не нужно! Но устроить приличные похороны – дело вашей чести! – И разгневанный Ван Жэнь опустился на стул.

Цяо-цзе стало не по себе, и она подумала:

«Мой отец не бесчувственный человек. Когда была жива мама, дядюшка невесть сколько раз брал у нее деньги, а теперь еще так говорит!»

Чувство презрения к дяде наполнило сердце девочки.

Что же касается Ван Жэня, то он в это время ломал себе голову над тем, сколько денег накопила его сестра. Он знал, что имущество Фын-цзе тоже было описано, но разве в доме мало осталось добра?! Конечно, все родственники его сестры сговорились отвечать, что у них ничего нет, думал он, и эта маленькая тварь заодно с ними!

С этих пор Ван Жэнь возненавидел Цяо-цзе.

Цзя Лянь ничего об этом не знал, его мысли были заняты вопросом, где достать денег, и все дела он перепоручил Лай Да. Но в доме тоже требовались деньги, и Цзя Лянь приходил в полное отчаяние.

Видя, как волнуется Цзя Лянь, Пин-эр однажды позвала его и сказала:

– Не нужно так убиваться, второй господин! Поберегите здоровье!

– Какое там здоровье! – вскричал Цзя Лянь. – У нас нет денег даже на повседневные расходы, а как устроить похороны? И еще этот дурак привязался! Ну скажи, что мне делать?

– И все-таки не следует волноваться, – повторила Пин-эр. – У меня есть кое-какие вещи, которые, к счастью, не описали. Если вам нужны деньги, можете их заложить!

Цзя Лянь был очень тронут и с улыбкой сказал:

– Хорошо! Если так, у меня будет меньше хлопот! Как только у меня появятся деньги, я непременно тебе верну!

– Я ведь служанка вашей жены. Какие могут быть счеты! – возразила Пин-эр. – Самое главное, чтобы похороны госпожи были устроены как следует!

Цзя Лянь в душе был признателен Пин-эр. Он взял вещи, которые она ему дала, и заложил их. С тех пор он во всех делах советовался с Пин-эр. Цю-тун была этим очень недовольна и при всяком удобном случае говорила:

– Как только не стало нашей госпожи, эта Пин-эр вздумала возвыситься! Меня подарил Цзя Ляню его отец, а он чуждается меня!

Пин-эр не обращала на нее внимания, а Цзя Лянь, слушая, как ворчит Цю-тун, возненавидел ее и при случае всегда срывал на ней свой гнев.

Слухи об этом дошли до госпожи Син, и она часто ругала Цзя Ляня, однако он сдерживался и молчал. Но об этом мы не рассказываем.

Через десять дней состоялись похороны Фын-цзе. Цзя Чжэн, соблюдавший в это время траур по матушке Цзя, жил в своем внешнем кабинете. Компаньоны постепенно отошли от него, при нем остался только один Чэн Жи-син, с которым Цзя Чжэн часто беседовал.

– Не везет нашей семье, – говорил он Чэн Жи-сину. – Умерло подряд несколько человек, а моего старшего брата и племянника Цзя Чжэня отправили в ссылку. Состояние наше пошатнулось, доходов от поместий нет, и жить с каждым днем становится все труднее и труднее.