Сон в летнюю ночь

— Ах, извините, Ваше высочество, сейчас я не стану ни о чем говорить, я должна отдохнуть, — устало вымолвила Анна Леопольдовна и удалилась.

Все поспешили за Великой княгиней, а Вика в замешательстве остановилась: должна ли она присутствовать во время предобеденного отдыха правительницы или может идти восвояси.

— Виктория, — принц Антон взял нашу героиню за локоть, — я желаю с Вами говорить.

Вика опешила: принц никогда её не замечал. Будучи человеком просвещенного восемнадцатого века, Антон Ульрих сказительницу-провидицу воспринимал как часть средневекового мракобесия, господствующего при дворе Анны Иоанновны. Он прощал своей супруге женскую слабость к гаданиям, но разделять с ней это увлечение не мог.

— Я к Вашим услугам, — Вика присела в реверансе, любуясь собой: настоящая камер-фрейлина.

— Вам известно моё отношение к Вашим пророчествам, но всё же я решил к Вам обратиться, — принц Антон старательно подбирал слова. — Вы можете поговорить с Великой княгиней, дабы она понимала, что я ей более друг, нежели кто бы то ни было. Вы мне верите?

— Да я всегда за Вас, я и Анне Леопольдовне Вас хвалю, — Виктория прижала руки к груди, — честное слово.

— Не надобно похвал, надобно просто сказать, что то, что сейчас происходит во дворце, не есть правильно, Вы умная и это понимаете, хотя изображаете субретку, — принц Антон понизил голос: — а госпожа Менгден преизрядно неумная. Не знаю, зачем я Вам это сказал, зачем вообще я с Вами говорю.

Антон Ульрих развернулся и, ссутулившись более обычного, быстро зашагал прочь. Вика печально смотрела вслед его тщедушной фигуре, но «крик отчаяния», так про себя Виктория обозначила слова принца, её не удивил. Линар такой офигенный, весь на стиле — камзол с аграмантом, вылитый Басков; а принц Антон натуральный лузер. Но мысли Вики быстро поменяли направление, забыв про Антона Ульриха, Вика задумалась о том, почему была названа субреткой. Вероятно, это то же самое, что в двадцать первом веке будет означать «блондинка». Может, и Слеповран считает её субреткой. Надо будет выяснить у Мальцева, кто такие субретки.

— Госпожа Виктория, — раздалось с крыльца Летнего дворца, — Ея Императорское Величество приглашает к ним пожаловать.

В покоях Анны Леопольдовны было шумно, гости, сидя за столом, что-то весело обсуждали по-немецки. Виктория стала в дверях — пусть выговорятся — и продолжила свои размышления, кем считает её Соболевский-Слеповран: блондинкой-субреткой или брюнеткой-умницей

— Ну, что Вы, Виктория, об этом скажите? Почему Вы молчите? — Юлиана уставилась на Вику.

— Всё хорошо будет, — не задумываясь, сообщила провидица. Какая разница, о чем они спрашивают, у них планы каждые пять минут меняются. — Мне можно идти?

— Подождите, — зазвенел нежный голос Анны Леопольдовны, — отобедайте с нами. Я хочу с Вами поговорить. Токмо не сейчас, а позже.

Спустя час присутствующие на обеде покинули Летний дворец, и в бодуаре остались Великая княгиня Анна, фрейлина Юлиана и Виктория Чучухина. Началось обсуждение деталей предстоящей помолвки баронессы фон Менгден и графа Линара.

— Виктория, как Вам видится это обручение?

— Я что-то пропустила? — фантазия Вики не могла соединить в пару Юлиану и Линара.

— Граф Линар чувствует то двойственное положение, в коем он оказался. Ходят нехорошие слухи, будто он мой галант, — разъясняла причины этого решения Анна Леопольдовна. — Счастье, что, когда граф Линар приехал из Саксонии, я была уже тяжела, а то и ещё не рожденному младенцу было бы приписано отцовство графа. Если произойдет свадьба Юлианы и графа Линара, то никто не станет передавать грязные домыслы, почему граф присутствует во дворце.

— А что? Существуют грязные домыслы? Кто бы мог подумать! — Вика сделала гримасу удивления.

— Конечно, сушествуют. И граф Линар ощущает себя дюже неловко из-за этого. Вот давеча они с Остерманом заспорили о вспомогательном корпусе для австрийских союзников, так ему Остерман сказал, что не ума саксонского посланника дело.

— А женится на Юлии Мангусовне, так сразу его ума дела будут?

— Виктория, почем Вы ехидничаете? Понятно, что после женитьбы граф перейдет на службу российскому двору. Вот мой сердечный друг Юлиана готова оказать помощь и стать графиней Линар. Женитьба на Юлиане даст пребыванию графа во дворце законный статус и положит конец тем слухам, кои чернят меня, мать императора, в глазах подданных.

— Я что-то запуталась, — Вика действительно не могла разобраться в этом странном плане. — Зачем графу жениться на Юлиане, если у него к Вам давняя любовь?

— Как Вы не понимаете, Виктория, что граф тяготится слухами, он готов уехать из Петербурга, ежели положение не изменится. Но сиё приводит меня в отчаяние. Как бы Вы поступили, коли Ваша жизнь теряла смысл?

— Когда мне не хочется жить, я просто иду спать.

— Как у Вас всё просто, Виктория. Вы не понимаете, что такое высокие чувства. Без графа я не смогу жить! Я должна его видеть, говорить с ним — он единственная моя отрада в этой жизни, другого такого человека в моей жизни никогда не будет.