Сон в начале века

Бедолага похлопал по карманам куртки. Новая, хорошая куртка. Ее вытащила из шкафа та, ночная женщина, вытащила и отдала ему взамен разорванной собаками. Шкаф был плотно забит барахлом. Ворованное? Свезенное с каких-то складов в качестве платы за охрану или за старые долги? Откуда-то, из угара возникает женщина, тащит за руку, заглядывает в глаза. Кто такая? Что, вокруг нет лучше? А старую куртку-то она бросила в угол комнаты! Отшвырнула. И бедолага вспомнил, что в старой его куртке, в потайном кармане, лежал любимый, маленький, тупорылый газовый револьвер, переделанный для стрельбы боевыми патронами.

Бедолага обернулся и посмотрел на бывшую жену заместителя начальника политчасти столовой: голова чуть склонена набок, из-под почти полностью опущенных век мерцали желтоватые белки. Бедолаге показалось, что губы этой женщины тронула легкая полуулыбка, чуть — горькая, чуть — ироничная, улыбка, в которой было соединено и понимание, и прощение, и в конце концов прощание.

Бедолага должен был хоть как-то ответить. Этого требовала элементарная вежливость. Улыбнуться в ответ. Сказать что-то вроде: «Вы сегодня выглядите великолепно!» У бедолаги свело скулы. Он зажмурился, а когда вновь посмотрел на бывшую жену заместителя начальника политчасти столовой, то отчетливо увидел, как улыбка стала шире, как дернулись веки, как в левом углу рта надулся и лопнул пузырек слюны. «Живая! — подумал бедолага. — Она живая! Ее засунули в багажник, думали она там помрет, она выжила, и вот теперь приходит в себя! Что же делать? Во всяком случае — не оставлять же ее здесь!»

Бедолага выскочил из машины, открыл заднюю дверцу.

— Прошу! — сказал он, но бывшая жена заместителя начальника политчасти столовой осталась на месте, осталась сидеть неподвижно. «Обиделась! — понял бедолага. — Обиделась! Ну, а кто бы не обиделся, если тебя суют в багажник, объявляют трупом, таскают как куклу! Да я бы сам на ее месте обиделся!..»

— Мадам! — заговорил бедолага. — Прошу понять — моей непросредственной вины в том, что с вами произошло, нет. Хотя косвенной своей вины отрицать не могу. И по секрету признаюсь — именно в виноватых косвенно вижу главное зло сегодняшнего времени. Пусть уж лучше будут настоящие злодеи, чем пособники зла, неправда ли? Мадам!

Бывшая жена заместителя начальника политчасти столовой — и бедолага был готов в этом поклясться! — отозвалась неясным урчанием, в котором было гораздо больше одобрения, чем несогласия. Бедолага открыл рот дабы продолжить, но подумал, что вести столь серьезные разговоры поздно вечером, на улице, согнувшись перед машиной, не совсем правильно.

— Позвольте пригласить вас на чашку чая! — сказал бедолага. — Я живу здесь неподалеку, особенного ничего обещать не могу, но чай всегда завариваю крепко, сахар есть, в холодильнике — масло, в хлебнице — хлеб. Вы будете довольны!

И тут — ошибиться бедолага не мог! — ему ответили:

— Что ж! Чаю выпить никогда не мешает.

Бедолага протянул руку и без колебаний взялся за запястье бывшей жены заместителя начальника политчасти столовой. Что-то мешало этой женщине сразу, легко и свободно выйти из машины. Возможно, она смущалась, возможно, еще не до конца пришла в себя.

— Смелее, мадам, смелее! — произнес бедолага. — Решайтесь! — и, так как бывшая жена заместителя начальника политчасти столовой продолжала оставаться на месте, дернул ее за руку. Тело резко завалилось набок, голова ударилась о центральную стойку.

— Прошу прощения! — засуетился бедолага. — Я сделал вам больно, я сейчас вам помогу, я сейчас!

Тут от стены дома отделилась некая сумрачная фигура и громовым голосом произнесла:

— Не повезло тебе, мужик!

Кого ожидал увидеть бедолага, оборачиваясь? Ангела? Вестника ада? Кого угодно, но только не обтерханного, провонявшего помойкой бездомного, здоровенного, мосластого и кудлатого старика.

— Нажралась хозяйка? — продолжал бездомный тем же громовым голосом. — Это я каждый день здесь наблюдаю! Пьют, бляди, словно буфетчицы. А вам, шоферам, их таскать! Давай, помогу!

Бедолага судорожно кивнул и позволил бездомному вытащить бывшую жену заместителя начальника политчасти столовой из машины. Бездомный облапил тело большой рукой, другой — одернул задравшуюся юбку.

— Ну совсем в дупель! Где она так нахерачилась?

— Там, — бедолага захлопнул дверцу. — За городом.

— Понятно! На даче, с мальчиками. Мальчики в баньке ее парили, спинку ей терли?

— Парили, — подтвердил бедолага, берясь за тело с другой стороны. — Терли.