Сон в заснеженном саду

– Да, у меня есть один отличный план относительно мистера Торна. Например, пристрелить его. Как тебе?

Во взгляде Мэгги было столько ненависти, что Сандра невольно попятилась. Краска залила ее щеки и даже шею. Она не любила спорить с людьми и свое несогласие с позицией собеседника неизменно выражала покорным молчанием. Мэгги полагала, что Сандра загоняет эмоции внутрь себя, как в бутылку, и они до поры будут бродить там, пока в один прекрасный день не вырвутся наружу подобно раскаленной лаве.

– Торн приходил не для того, чтобы извиниться. Ему нравится наблюдать за моим крахом, – спокойно объяснила Мэгги. – Но даже если бы моя авантюра увенчалась успехом… – Мэгги вздохнула и делано спокойным голосом продолжила: – Авантюра не состоялась. Все выглядело очень смешно, почти гротескно и драматически.

Глядя на Сандру, Мэгги чувствовала неловкость, гадая, знает ли подруга о скандале, который произошел в доме Дэвида. Конечно, можно было спросить прямо, но Мэгги чувствовала себя слишком одинокой, чтобы так рисковать. А вдруг, узнав о ее «приключении», Сандра примет сторону Эрика и откажется от дружбы с ней?

Встретившись взглядом с горящими любопытством глазами подруги, Мэгги выпрямила спину и произнесла с хладнокровным достоинством:

– Никакой Элисон Фаринтош не существует. Это псевдоним художника Дэвида Шелдона. Но он не даст нам своих картин. Я не смогла спасти галерею.

Сандра порывисто обняла ее.

– Я знаю. Это из-за Эрика, да?

После смерти отца Мэгги научилась встречать дурные вести и невзгоды с гордо поднятой головой. Но сейчас, когда она теряла то, что любил ее отец и любила она сама, Мэгги впервые проявила слабость и расплакалась ненавистными ей слезами.

Она вырвалась из объятий Сандры и упала на диван лицом вниз. Спина Мэгги содрогалась от рыданий, а ее громкие прерывистые всхлипы приводили Сандру в отчаяние.

– Мэг, между вами что-то было? – наконец осмелилась спросить Сандра.

Мэгги помотала головой. Она была очень благодарна подруге за поддержку и понимание, но страдала от унизительности своего положения.

– Я не собиралась с ним флиртовать. Ты знаешь, я ехала к Элисон Фаринтош, а наткнулась на него. Не знаю, что на меня нашло… – Мэгги краснела и заикалась, рассказывая о своих чувствах к Дэвиду, как будто была зеленым подростком, а не матерью двоих детей.

– Я помню это твое выражение! В последний раз я слышала его, когда в выпускном классе за тобой ухаживал первый красавчик школы Джерри Ллойд, – сказала Сандра с легкой завистью. – Ты влюбилась, Мэг. Ты влюбилась в этого одичалого художника.

– Это неправда! Он едва не выгнал меня с детьми на улицу, он был так груб и резок, как никто и никогда.

Воспоминание о поведении Дэвида вызвало в ней всплеск негодования. Щеки Мэгги немного порозовели.

– Не пытайся меня обмануть, – рассмеялась Сандра, – я слишком хорошо тебя знаю. – Хочешь, я позвоню ему и все объясню?

– Ни в коем случае! Эрик чуть не застрелил его! – вспыхнула Мэгги. – Пожалуйста, Сандра, – умоляюще сказала она, испугавшись, что Сандра не послушается ее. – Оставь мне хоть немного гордости. Я никогда больше не встречусь с этим человеком. И кроме того, – добавила она с наигранной улыбкой, – я не так уж и несчастна, как тебе кажется. У меня есть дети, есть ты и пока еще есть галерея. Я что-нибудь придумаю.

Через час Сандра заперла парадную дверь и ушла домой, оставив Мэгги с договором купли-продажи, составленным адвокатом Торна. Уверенность, с которой действовал Мейсен Торн, одновременно удивляла, возмущала и пугала Мэгги.

Торн был редкостным стервятником. Он чуял крах крупных и маленьких бизнесов задолго до того, как это успевали осознать их истинные владельцы. Правда, к моменту их прозрения что-либо делать было поздно, и почти все соглашались на грабительские условия Торна. Однако для Мэгги он сделал исключение. Предложенная им сумма была не самой высокой, но вполне достойной, если учесть плачевное положение галереи. Этих денег хватило бы Мэгги, чтобы расплатиться с долгами, и еще осталось бы что положить под проценты в банк.

Пару дней назад она бы, как прежде, отвергла своекорыстные заботы Торна, но сейчас, когда стычка Эрика и Дэвида сокрушила последнюю надежду на помощь Дэвида, она всерьез обдумывала возможность подписать этот договор. Пока Мэгги не приняла решение, она еще может избежать нравственной ответственности за последствия сделки. Но потом она уже не скажет детям, что не знала, к чему приводит дружба с такими, как мистер Торн.

И вот, сидя в одиночестве в этом зале, с которым, скорее всего, ей вскоре придется расстаться, Мэгги внезапно почувствовала страстное желание, чтобы кто-нибудь вошел, и властно заключил ее в свои объятия, и сказал: «Дорогая, ты прелестна!» Мэгги усмехнулась, потешаясь над своей сентиментальностью, но в глубине души она знала, что это желание было реальным.