Сон великого хана. Последние дни Перми Великой (сборник)

Князь Федор Давыдович слушал и молчал, прикидывая в уме, как лучше действовать далее, чтобы без лишних потерь покорить Пермь Великую под нозе государя Ивана Васильевича. Присутствие Арбузьева с товарищами сильно обеспокоило его. Кто знает, какую штуку выкинут эти отчаянные головы, преисполненные к Москве злобы и ненависти? Не потерпеть бы, прости Господи, неудачи из-за забубенных головушек, так некстати затесавшихся в пермскую землю…

«Да нет, не может того быть, – решил Пестрый, слишком уверенный в своих силах, чтобы сомневаться в благополучном конце порученного ему дела. – Не поддадимся же мы здешним воителям, хоть и новгородцы им помогают!..»

– А какой городок других покрепче будет? – спросил он у Шувала, осененный новою мыслью.

– Покрепче всех Изкар будет, на горе высокой он стоит, каменным валом обнесен. Говорят, стойкий городок, настоящее гнездо разбойничье…

– А ты не бывал разве в Изкаре?

– Дела такого не подоспевало, воевода могучий…

– А в каких городках ты бывал?

– Бывал я и в Чердыне, и в Покче, и в Уросе. Только в Изкаре я не бывал.

– А те городки каковы будут?

– Не стоющие, можно сказать. Ибо не сдержать им первого приступа, ежели на пролом твои рати пойдут!

– Так, так! – закивал головой Пестрый. – Слыхал я и раньше об Изкаре. Наши купцы рассказывали, которые торг здесь вели. Значит, на Изкар двинуться должно. Можешь ты дорогу нам указать?

Шувал объяснил с горестным видом, что доведет москвитян только до Низьвы-реки, являющейся границей между Верхней и Нижней Пермью. За Низьвой он ни разу не бывал, но знает, что там встретится много поселков, где можно будет найти проводника, и подневольного. Воевода опять сказал «так» и, приказав накормить новгородца, велел ему указывать направление к Низьве-реке, куда и тронулось московское воинство.

У Низьвы Пестрый остановился и стоял три дня, желая дать отдых ратникам перед решительными действиями. Тут пойман был один пермяк, не успевший скрыться из своей лачуги, – но как ни бились с ним Шувал и монахи, допрашивавшие его на зырянском и пермяцком наречиях, он ничего не говорил в ответ или же мычал что-то непонятное, показывая руками на рот, из чего допросчики решили, что он одержим немотой либо прикидывается немым. Ночью он бежал из стана, воспользовавшись невнимательностью караульных. Только его и видали.

Зато на следующее утро ратники передового отряда задержали на реке лодку с тремя пермяками, плывшими вниз по течению. Эти пермяки оказались податливее первого и изъявили кроткую покорность подчиняться велениям москвитян, то есть вести их к Изкару, в окрестностях которого находилось их селение. Тут, кстати, московские иноки поговорили с пленниками о православной вере – и уныло поникли головой, убедившись в полном неведении пермянами светлых начал христианства.

– Ах, Господи, темнота какая! – вздыхали монахи. – Только по имени христиане они, а на деле язычники закоренелые… Помоги нам, Боже, просветить их светом истины Твоей, елико возможно по силам нашим!..

Переправа через Низьву совершена была по плавучему мосту, устроенному из нескольких плотов, привязанных один к другому. Пестрый был весел как никогда и оживленно толковал с «товарищем» своим, боярином Гаврилом Нелидовым, о скором конце похода, обещающем новую славу русскому оружию… Но вдруг неожиданная новость заставила большого воеводу изменить первоначальный план о наступлении на Изкар со всеми силами, имеющимися в его распоряжении. Опять был пойман местный человек, оказавшийся гонцом князя Микала, посланным к Мате с предложением примкнуть к общему пермскому ополчению, выступившему на московское войско. От него были выведаны все подробности, касающиеся намерений покчинского князя, осмелившегося первым искать встречи с противником. Раздумье взяло Федора Давыдовича. Неужели пермяне так сильны, что сами на рожон лезут, сами битвы желают? Не лучше ли на хитрость пуститься, чтоб цели вернее достичь?.. И сказал князь Пестрый своему товарищу Нелидову:

– А слышь-ка, боярин Гаврила Иваныч. Пермяне со всех городков на нас идут, думают под Изкаром нас побить. А мы похитрим с ними маленечко. Пусть они прочие городки свои без обороны оставляют, это нам на руку будет. Сам я на Изкар пойду, как уж пошел, а ты две тысячи ратников возьми да прямо на Урос иди, а от Уроса на Покчу и на Чердын наступай, чтоб, значит, совсем их ошарашить. А когда растеряются они, тогда мы поукротим их не в кою пору, да и сами они побежат перед нами. Так-то, брат!

– Золотая твоя голова, князь Федор Давыдович! Да как ты мог выдумать хитрость подобную! – воскликнул Нелидов и, рассыпавшись в похвалах уму большого воеводы, поспешил исполнить приказание, выступив с двумя тысячами ратников на Урос, Покчу и Чердын.

Проводником у него был Шувал.

XIV