Соната для сводного брата

Глава 41

Фатон

Моя девочка была так близко и так далеко. Я мог касаться ее разума, но не слышать ни одной мысли. Соната закрылась от меня на замки из обиды и страшных слов, которые произнесла в лесу. Когда маленькая испуганная Настоящая, истекающая кровью покинула мой мир, я ощутил это. Ударом прямо в сердце. Машина слетела на обочину, и я выпал на дорогу, едва открыв дверь. Мучительная боль скручивала каждую мышцу, кости трещали, как перед первой трансформацией. Из глотки вырывались лишь хрипы и кровавая слюна. Кажется, я прокусил щеку, а может лопались легкие. Ощущались все волоски, раскаленными иглами пронзающие всю поверхность кожи. По ощущениям все тело рвалось на части. Я замирал и снова бился в пыли до тех пор, пока боль не стала отступать. Мучительно медленно.

Поднялся я весь в кровоподтёках и царапинах. Руки дрожали. Колени ослабли и пришлось опереться на машину. Асфальт подо мной покрылся кровью. Солнце склонилось к закату, показывая, что времени прошло достаточно, чтобы беглянка ушла далеко. Закрыв глаза, представил своего сфинкса и едва не зарычал от отчаянья. Она была дальше, чем соседний мир. Придется поднять на уши стаю. А ведь шериф пытался выяснить подробности перехода Сони. Надо было наплевать на благородство и выяснить все. Ведь понял же, когда подчинял Надин, что сущность моей пары откликнулась на зов альфы. Моя пара. Волк всегда знал это и сейчас царапал сознание, пытаясь вырваться наружу. Не удивлюсь, если теперь придется бороться с ним за контроль сознания. Я попытался пояснить ему, что все исправлю, но ответ мне не понравился. Мне всегда было жутковато от мысли, что две сущности во мне перестанут терпеть соседство. Кажется, я в опасной близости от момента, когда смогу узнать, какого это — убить часть себя. Обычно это происходит во время инициации. Полукровки гибнут, потеряв половину сущности.

Волку было плевать. Он готов был погибнуть. А раксаш просчитывал шансы вернуть Сонату. Их было катастрофически мало. Но они оставались.

Я помню вкус ее боли, когда прозвучали слова отказа. Горечь все еще ощущалась во рту. Если она не заберет их, мы не сможем быть вместе. Никогда. От этого слова я едва не потерял контроль. Зверь рвался из-под кожи, натягивая нервы и сворачивая кости веретеном.

— Я верну, — просипел, впиваясь выскользнувшими когтями в металл капота. — Верну. Клянусь.

Где-то вдалеке жалостливо взвыл волк и мой, обессилевший и злой, отступил, отозвавшись таким же тоскливым звуком в моей голове. Эту клятву мне не выкупить. Ничем.

Глава 42

Из Радужного я сразу шагнула в Весенний. Не понравилась мне толкучка у порога рабского мира. Может, там какие торги или очередной съезд владельцев судеб наметился. Разбираться и выяснять подробности я не хотела.

Весенний мир встретил меня дождем. Проливным и холодным. Пришлось шагать по лужам, приподняв полы плаща. Несколько зазывал предложили повозки, но я точно знала, что для начала стоило купить немного местных денег. И сделать это стоит подальше от места входа. Предусмотрительность не помешает.

Весь день я тряслась в дешевой повозке, рядом с трудягами из человек, держащими путь в столицу. Завернувшись в плащ, притворилась спящей. Из тихих разговоров узнала, куда не стоит ходить, каких районов опасаться, к кому наниматься на работу и как не попасться на удочку к мошенникам. Девушки обсуждали господ, их склочных жен и высокомерных дочек. Но страха перед высшими не выказывал никто. Скорее зависть и немного обид.

На подъезде к большому городу мы остановились размять ноги у небольшого, но уютного городишки.

— Здесь работы не найдешь, — буркнул извозчик и сплюнул на землю.

— Отчего? — как можно безразличнее спросила я.

— Местечко хорошее, но работы для приезжие не бывает. Тут в основном Высшие живут. Им везде хорошо.

Когда все вернулись в повозку, я зашла за деревья вдоль дороги и выждала, пока люди скроются за поворотом. А затем не спеша зашагала в сторону городка.

Уже стемнело, когда я зашла на постоялый двор с выкрашенной в белый вывеской. Ноги гудели. Но здесь можно было получить сносное обслуживание, даже будучи человеком. Так утверждала булочница, торгующая на углу. Она посоветовала мне раскошелиться, но не пользоваться углами, в которых на меня будут смотреть как на кусок мяса.

— Ты у нас надолго? — я кивнула. — Значит скажи хозяину, что я послала тебя, — видимо, мой растерянный вид подтолкнул ее взять на себя такую ответственность.

В просторной гостиной было немного народу. Приличного вида люди сидели на широких лавках за столами. Меж ними сновали верткие девицы с подносами. В очередной раз подивилась, как им удается удерживать в руках такой вес и не ронять посуду.

В горле странно запершило и появилось неприятное ощущение чужого взгляда на коже. Я дергано оглянулась, но на меня, кажется, никто не обращал внимания. Чем припыленная фигура в плаще может заинтересовать местную публику?

Передо мной появился щуплый парнишка и оскалился нечищеными зубами: