Соната для сводного брата

Мда. Везет мне на такие приключения. И не мешало бы узнать, что такого в тех танцах, которыми я якобы зарабатываю на жизнь. Подозреваю, что это стриптиз. Не, ну не идиотка же я, чтобы не догадаться. Только не думала, что в этом мире практикуются подобные развлечения.

Хотя… Мужчины везде остаются мужчинами. Тот же Рас, которому я осталась должна. Рассеянно посмотрела на метку темнеющую за запястье. Она не пульсировала и не покраснела. Если уж быть откровенной, она вовсе меня не беспокоила. Будто я не была в должниках. Может, волчара забыл о нашем споре. Или решил, что успеет получить свое. А что вернее всего, узнал кто я, и ждет случая спросить с моего опекуна или ментора. Его ждет большое разочарование. Сроков давности у таких долгов нет, так что успею еще расчитаться. Никто не откажется от тахира в уплату.

Глава 45

Задвинув засов, сняла одежду, оторвала пластырь, покрытый побуревшей кровью и, осмотрев рану, нахмурилась. Выглядела она скверно. Если бы Фатон ее закрыл, она бы поболела. Долго, раз укус был сделан не с примесью феромонов в слюне, но затянулась бы, оставив после себя лишь воспоминание. Сейчас же, она воспалилась и стала багровой. Во рту раксашей были железы, выделяющие особый фермент, ядовитый для Высших. И теперь он во мне. Очень хотелось бы верить, что иммунитет правящей крови вытолкнет заразу из себя без особых последствий. А шрам… Плевать. Я проглотила слезы и уставилась в окно сухими глазами. Для того, кто станет в итоге моим владельцем это не будет важным. Всего лишь метка, на которую ему будет плевать. Изменять суть на людях я не рискну, чтобы не вызывать омерзения, а в обычном состоянии придется скрывать ее под одеждой. Не велика потеря. Значит однажды я смогу благополучно забыть о ней. Словно и не было у меня Настоящего, его оскорбления, моего унижения и разрушенных иллюзий.

Если же судьба даст мне другой шанс, то эта отметина и вовсе не должна стать проблемой. Любящий поймет и поверит моим словам.

Вот только моя последняя надежда на чудо погибла в запретном мире. Стоит ли верить в новые?

Опустившись в воду, я положила руки на края бадьи. Под пальцами ощущалось набухшее от влаги дерево. Его аромат щекотал ноздри. Мыло оказалось вполне сносным. Почти таким же, которое нам завозили в зимнюю резиденцию. Новая и оттого жесткая мочалка из сизаля. еще не до конца размякла и слегка царапала кожу, но прекрасно смывала с нее грязь. Конечно, волосы станут чуть более жесткими без шампуня, но перестанут пахнуть потом и кровью. Конечно, люди не чуяли таких вещей, но мне казалось, что от меня несет на мили.

Остывающая вода баюкала. Тело налилось тяжестью, и я закрыла глаза, чтобы совсем немного подремать. Стоило помнить, что мои сны никогда не отличались умиротворяющими образами. Но усталость взяла свое и мир подернулся дымкой.

Глава

Пахло клевером. Умиротворяюще и приятно. От интенсивности аромата едва не чихнула и лишь от этого открыла глаза. Я все еще лежала в деревянной бадье, в едва теплой воде, но стояла она посреди песчаного пляжа, на берегу реки. Лунный свет заливал все вокруг и от него в каждом травинке мерещились тени. Позади простирался лес. Каждое дерево в нем вдруг показалось зловещим. Выбравшись из купальни, подняла невесть откуда оказавшийся на прогретом песке халат и набросила его на плечи. Стало немного спокойнее. Будто одежда могла защитить меня от опасности.

Где-то неподалеку заухал филин, в воде кто-то плеснулся, а ветер принес тихий шелест листвы. Все в этом сне казалось неправильным. Обычно я не ощущаю их настолько реальными, что даже песок меж пальцев причиняет неудобство.

— Не убегай, — раздалось за спиной и я резко развернулась.

Напротив стоял Фатон. Впервые он не шел ко мне напрямик и не грозил карами за неповиновение. Он казался измученным и усталым. А я совсем не испуганной, что странно. Видимо, все самое страшное, что сводный брат мог сделать со мной уже произошло в реальности и других поводов бояться у меня не осталось.

— Уйди, — я отмахнулась от мрачного образа. — Хотя бы во сне я хочу больше тебя не видеть.

— Больше?

— Будто мало мне всех этих лет, — я подошла к самой кромке воды и тронула стопой манящую гладь. Она была зябкой. — Когда у тебя была часть моей души, я не могла согреться. И закрыться тоже. Видеть тебя, ненавидящего меня так яростно… — обняв себя за плечи, запрокинула голову к удивительно темному небу. — Каждую ночь, когда другие грезят и отдыхают. Как же я устала. Любить тебя. Надеятся. Чтобы вот так, оказаться на самом дне твоего проклятого мира.

— Соня…

— Как же я мечтала о тебе, — с горечью рассказывала своему сну, надеясь избавиться от него окончательно. — В каждом видела то, что не походило на тебя и потому не могла… Знаешь, — я улыбнулась, чтобы не заплакать, — ведь я полюбила тебя только потому, что тебя не было рядом. Если бы ты остался в Озерном, я поняла бы насколько ты уродлив. А ведь ты предупреждал… Стоило послушать. Поверить. А я-то, глупая, доверилась сердцу.

— Ты отдала мне душу? Все это время она была во мне?