Сонаты: Записки маркиза де Брадомина

Биографы Валье-Инклана не забывают упомянуть о том, что великий писатель, выдающийся стилист и реформатор литературного языка испытал во время обучения в школе два жестоких провала. Будущий классик испанской литературы не сумел сдать экзаменов по испанскому языку и по латыни. Однако эти курьезные провалы, равно как и провал по университетскому курсу «международного права», никак не отразились на последующей судьбе писателя. Гораздо важнее обратить внимание на другие факты биографии Валье-Инклана.

Уже первая поездка в Мадрид дала возможность провинциалу-галисийцу увидеть собственными глазами «огромное страшилище» (inmenso esperpento). Первые яркие впечатления от этого «чудища» и «путала» найдут позже отражение в его цикле «эсперпентос» (общее название «Вторник карнавала»: «Рога дона Фриолеро» — 1923; «Светоч богемы» — 1924; «Пара платья покойника» — 1927). В начале 1892 года он отправился в Мексику. Юноша давно мечтал увидеть своими глазами ту историческую площадку, на которой разворачивались события четырехвековой давности: завоевание страны ацтеков.

В составленной позже автобиографии факт самого путешествия излагается в свойственной Валье-Инклану манере: «Как только я достиг того возраста, который называется юностью, и как только я испытал первые любовные неудачи, я отправился в Мексику на корабле „Далила“, который во втором рейсе потерпел крушение у берегов Юкатана. В то время я был немного поэт, не имел житейского опыта, а голова была полна всяких историй… Я мечтал совершить великие подвиги, вроде тех, которые совершали искатели приключений в прошлые века, и совершенно ни во что не ставил славу литератора. На борту „Далилы“ — я с гордостью вспоминаю об этом — я убил сэра Роберта Джонса. Это была месть, достойная Бенвенуто Челлини. Я расскажу, как это произошло, хотя вы вряд ли сумеете оценить красоту подобного поступка. Впрочем, лучше будет, если я вам ничего не скажу, иначе вы содрогнетесь от ужаса». В связи с этим способом преображения действительности (например, смещение временного плана, «домысленные факты», «наговоры» на себя) мы получаем счастливую возможность сопоставить три вида явлений: реальный факт, преображенный «факт» в автобиографии и мексиканская атмосфера в великолепно написанной «Летней сонате». Необходимо подчеркнуть, что факты биографии Валье-Инклана весьма своеобразно отразились в самой тональности «Сонат». Первый мотив, который зазвучал к «Осенней сонате», был галисийским мотивом. Символика осени, традиционно связанная и связываемая с увяданием, уходом, расставанием, приобрела у Валье-Инклана особый смысл, особое содержание. Отнесение любви в прошлое дало возможность умножить тоску по утрате высшего дара. Это личная тема. Но с нею переплетается и другая, более широкая общественная и историческая тема давно увядшей Галисии.

Судьба Галисии драматична. Галисийцы, принимавшие участие в формировании двух прославленных в европейской и мировой истории наций — португальской и испанской, в итоге оказались представителями самого отсталого «малого отечества» среди десятка «малых отечеств» большой родины — Испании. Галисийская литература, главным образом лирическая, любовная (иногда сатирическая или религиозная), некогда являла собой блестящий образец средневековой куртуазной лирики. Многочисленные кансионеруш (cancioneiros) стали школой для прославленных лириков Прованса, Кастилии, Леона и даже Италии. Галисийская тематика и галисийские лирические формы оказывали сильное влияние на формирование вкуса придворных и феодальных кругов. Поэзия эта выражала комплекс идеалов феодального сеньора. Закат Галисии начался с тех пор, когда эта прославленная страна оказалась включенной в политико-экономическую систему и вынуждена была переключиться на культурную орбиту Испании.