Сонбаньён-ян

— Впечатляюще, — говорит Кён Хи. — Хотя мелодия не сложная, но очень красивая и должна быть запоминающейся. Я действительно её ни где не слышала.

— Вы правы. Это действительно довольно простая мелодия, — говорю я, интенсивно разминая руки. — У меня больше четырёх месяцев не было возможности тренироваться игре, ни на пианино, ни на синтезаторе. Поэтому, даже в такой несложной мелодии, я не смогла избежать небольших помарок.

Сейчас я исполню мелодию, которую я назвала Requiem for a Dream. Реквием по мечте. В эту мелодию я вложила всю свою горечь в душе, скопившуюся за последнее пол года, в результате всевозможной травли меня и моей семьи корейским обществом. А в итоге, как неудобную личность, меня незаконно заперли здесь. А ведь я мечтала прославить Корею во всём мире и итогом моей работы, можно считать две высшие мировые премии, Грэмми и Хьюго. Теперь мечта о славе Кореи умерла. Я больше не мечтаю прославлять Корею. Буду прославлять остальной мир. Этим реквием, я отпеваю свою корейскую мечту. Её похороны прошли во время незаконного суда и приговора в пять лет каторги. Я не держу ни на кого зла, но память у меня хорошая.

Не судите строго. Здесь и сейчас ошибок будет, скорее всего, больше, — Кён Хи округлив глаза смотрит на меня

— Начинаю, — переключаю синтезатор в режим пианино:

https://www.youtube.com/watch? v=C7Yjy5vASas

Всего четыре минуты музыки, которые прошли по душе как очищающий бальзам. Камень, придавивший душу не исчез полностью, но стал значительно меньше. Клинтон Дэррил Менселл написал практически гениальную музыку. Там в моём мире. В этом, я не нашёл ни одного упоминания о нём. Поворачиваю голову и смотрю на учительницу. Она сидит откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. По щекам обильно текут слёзы. Долго жду когда она успокоится. Не ожидал такой впечатлительности. Видимо у неё повышенная восприимчивость и моя грустная аннотация внесла свой вклад. Минут десять она сидела не шевелясь. Я уже начал волноваться. Но вот, наконец, она открыла глаза, достала платочек из сумочки и вытерла слёзы.

— Я не смогу научить тебя чему–то ещё. Исполнение почти идеальное. В Кирин хорошо учат, — влажными глазами смотрит на меня.

— Не огорчайтесь, — стараюсь успокоить её. — На самом деле и Кирин, в плане игры на рояле, тоже не смогла мне ничего дать. Хотя, да. После окончания школы, моя техника немного улучшилась, но это произошло в результате самостоятельных занятий. В Кирин я занималась по классу гитары. На самом деле, меня больше интересует вокал. Я до этого очень мало и аккуратно нагружала свой голос, так как происходила подростковая мутация и я боялась его потерять. Ларинголог тоже был категорически против нагрузок. В конце декабря мутация завершилась, я чувствую это. А опыта тренировки вокала у меня нет. Тут бы мне и пригодилась ваша помощь. Вы же ещё и учитель вокала?

— Да. У меня большой опыт. Здесь я точно смогу помочь, — обрадовалась Кён Хи. Хотелось бы послушать твой голос.

— Без проблем. Сейчас принесу гитару и спою пару своих новых композиций на русском и испанских языках. Сходив за гитарой и проиграв несколько коротких мелодий приступаю к пению.

https://www.youtube.com/watch? v=X7keM87lSik

https://www.youtube.com/watch? v=ZudJPxw1ZWY

Прозвучали последние аккорды.

— Я, как вы видели, не пыталась рвать голос. Мне кажется, что необходимо последовательно укрепить связки, — говорю я.

— У тебя очень хороший голос, Насыщенный и глубокий. Но ты, как я понимаю, показала в песнях лишь часть диапазона? — спрашивает Кён Хи.

— Ну, да. Я не пыталась как–то определить диапазон. Без преподавателя вокала и контроля ларинголога, честно говоря, было страшновато. Пыталась попеть в камере во время следствия, так мне это категорически запретили. И в тюрьме запрещают шуметь. Так что, тренироваться я смогу, только в этом классе, — отвечаю я.

— Давай проведём испытания, я буду нажимать ноту, а ты её исполнять голосом. Так пробежимся по всему диапазону, — встаёт и подходит к синтезатору. Уступаю ей место, Сам остаюсь стоять. Стоя петь чуть легче.

Примерно через два часа.

— Знаешь, — удивлённо говорит Кён Хи. — Я впервые встречаю такой широкий диапазон голоса. И ни когда об таком даже не слышала. Ты можешь перекрыть весь спектр женских голосов, от Контральто, до Колоратурного сопрано. Работать придётся, конечно, много ещё над чем. Но сам голос удивителен. Тебя можно будет в опере выпускать петь все партии. Спектакли станут намного дешевле, — улыбается она. — На сегодня можно закончить, а завтра с утра продолжим. Я набросаю план тренировок, который будем корректировать по ходу дела. Ещё я принесу тебе специальное средство для полоскания горла, оно поможет снять усталость после тренировок.

— Разрешение на средство нужно получить у начальника тюрьмы, — перебиваю я её. — На всякий случай. И лучше, что бы разрешение было в письменном виде. А то скажут потом, что это наркотики и впаяют года два три дополнительно. А мне и пяти достаточно, за глаза и за уши.

— Извини, я совсем забыла где мы находимся, — обескуражена она. — Очень увлеклась.