На башне, в поздний час, ученый наблюдал,Как звездный хор торжественно и смелоСвой вечный путь в пространство направлял;А утро в бесконечности белело.Он вычислял... Средь золотых мировКомета встретилась внимательному взору,И грозному он молвил метеору:«Ты вновь придешь чрез столько-то веков!»Звезда придет, веленье исполняя,И обмануть не сможет никогдаНауки вечной, в вечности блуждая!Пусть человечество исчезнет без следа:На башне бодрствовать упорно и тогдаТы будешь, Истина святая!
1882
Данаиды
Не ведая покоя, ежечасноОни бегут с кувшинами толпойТо к бочке, то к колодцу, но – напрасно!Им не наполнить бочки роковой.Увы! Дрожат слабеющие руки,И, онемев, не движется плечо...Пучина страшная! Конец ли нашей муке?Неумолимая, чего тебе еще?И падают они, идти уже не в силах...Но младшая из всех в сестер своих унылыхУмеет прежнюю уверенность вдохнуть.Так грезы и мечты бледнеют, разлетаясь,А юная Надежда, улыбаясь,– О сестры, говорит, пойдемте снова в путь!
1899
Из Шарля Бодлера
Цыгане в пути
Провидящий народ с огнем во взорах смелыхВ путь тронулся вчера в немую глубь степей,Закинув за спины малюток загорелых,Прижавши их к сосцам цветущих матерей.Мужья идут пешком вблизи телег скрипучих,Где семьи скучены, с кинжалом при бедре,Задумчиво следя цепь облаков летучих,Умея тайный смысл постигнуть в их игре.Сверчок, завидев их из глубины зеленой,Одетых пылью трав, заводит гимн влюбленный.К бездомным странникам Природа-мать нежней:Струится светлый ключ из почвы каменистой,В пустыне стелется ковер цветов душистый —Для них, читающих во мгле грядущих дней!
Между 1885 и 1893
Мятежник
Разгневанный Ангел, орлом с высотыНизринувшись, мощной рукою хватаетЗа чуб нечестивца и грозно вещает:«Я – ангел-хранитель! Раскаешься ль ты?Знай: должно любить без гримасы печальнойУбогого, злого, хромого, слепца,Чтоб вышить из этой любви без концаДля ног Иисуса ковер триумфальный.Любовь такова... Полюби же теплей —И будет блаженство наградой твоей,Блаженство, которое ввек не наскучит!»И Ангел добра, прибегая к бичу,Рукой исполина отступника мучит.А тот отвечает одно: «Не хочу!»