Сонет Серебряного века. Том 1

Уж ночь близка. – И, хоть Казбек сияет ясный,
Белея девственной вершиною своей,
В долинах гуще тень, и коршун средь лучей
Над ними высоко кружится странно-красный...
От солнца ли?.. Увы, судьбе, как ты, подвластный,
Он кровью, может быть, весь обагрен твоей,
О, дивный мученик, великий Прометей!
И, сытый, до зари покинул пир ужасный!
Откуда путь его? к какой скале седой,
Титан, прикован ты?.. Нет! тайны роковой
Не выдаст никогда тюремщица-природа!
И нам не знать, с каким терпеньем вещий взор
Веками долгими глядит от этих гор
Туда, где, знаешь ты, забрезжила свобода!

Японская фантазия

Апрельская лазурь, как озеро без дна,
Сквозь ветви белые цветущих слив ясна,
И треугольником последняя станица
Усталых журавлей в лучах чуть-чуть видна.

К Зеленой Пагоде вся ринулась столица;

Но тут, под тенью слив, Нипонская княжна,
Забыв, что бонзы ждут, что ждет императрица,
Глядит, как в синеве плывет за птицей птица.

Откуда их полет? – не из страны ль духов,

Из этих яшмовых, волшебных островов,
Которых царь придет, любви живая сила,

И унесет ее средь молний и громов?..

Зачем же медлит он? – Душа по нем изныла!
Гадальщица давно, давно его сулила!

1895

Декабрь

Снег, только снег кругом, – на сотни верст кругом!
И небо серое над белою землею!
Чудовищная тишь. Не борется с зимою
Природа севера в потопе снеговом, —

Без грез о будущем, без грусти о былом

Стремясь беспомощно к мертвящему покою.
Но маленькой чернеющей змеею
Там поезд вдалеке скользит в дыму седом,

Скользит, свистит, исчез!.. и нет нигде движенья,

И шума нет нигде... и, жаждя лишь забвенья,
Равнины сонные готовы вновь заснуть, —

Быть может, радуясь, что богатырка-вьюга

Еще надолго к ним с восторженного юга
Волшебнице-весне закроет синий путь.

1895

Наливка

За хатою вишняк едва зазеленеть
Успел, как весь покрылся он цветами.
Казалося, цветы воздушными рядами,
Как бабочки, в лучи стремились улететь.

Но наступал Июнь, и гуще стала сеть

Трепещущих теней меж гладкими стволами,
И свежий, сочный плод под легкими листами
Чудесным пурпуром стал дерзостно алеть.

Затем... Затем годов промчались вереницы,

И вишен сок бродил в тиши своей темницы,
Как в сердце молодом кипит и бьется кровь.

Теперь свободен он – и лучше, крепче, краше,

Пьяней и веселей, он солнце видит вновь —
И вот его, мой друг, я пью за здравье ваше!

1895

К...