Сонет Серебряного века. Том 1

Ночною тьмой оделись дали,
И капли редкие дождя,
Сухую почву бороздя,
Почти бесшумно упадали,
И Одалар с Медведь-горой
Как бы закутались чадрой.
Царила тишь волшебной сказки;
Лишь теплый ветер, полный ласки,
Разгоряченного лица
Касался нежно и несмело,
А море, море без конца
Во тьме незримое шумело,—
И плеск дождя, и шум валов —
Звучали песнею без слов.

Вячеслав Иванов

Золотые завесы

Di pensier in pensier,

di monte in monte

Mi guida Amor...

Petrarca[6]

I

Лучами стрел Эрот меня пронзил,
Влача на казнь, как связня Севастьяна;
И расточа горючий сноп колчана,
С другим снопом примчаться угрозил.

Так вечный сон мой жребий отразил

В зеркальности нелживого обмана...
И стал я весь одна живая рана;
И каждый луч мне в сердце водрузил

Росток огня, и корнем врос тягучим,

И я расцвел – золотоцвет мечей —
Одним из солнц; и багрецом текучим

К ногам стекла волна моих ключей...

Ты погребла в пурпурном море тело,
И роза дня в струистой урне тлела.

II

Сон развернул огнеязычный свиток:
Сплетясь, кружим – из ярых солнц одно —
Я сам и та, чью жизнь с моей давно
Плавильщик душ в единый сплавил слиток.

И мчась, лучим палящих сил избыток;

И дальнее расторг Эрот звено,—
И притяженной было суждено
Звезде лететь в горнило страстных пыток.

Но вихрь огня тончайших струн венцом

Она, в эфире тая, облачала,
Венчала нас Сатурновым кольцом.

И страсть трех душ томилась и кричала, —

И сопряженных так, лицо с лицом,
Метель миров, свивая, разлучала.

III

Во сне предстал мне наг и смугл Эрот,
Как знойного пловец Архипелага.
С ночных кудрей текла на плечи влага;
Вздымались перси; в пене бледный рот...

«Тебе слугой была моя отвага,

Тебе, – шепнул он, – дар моих щедрот:
В индийский я нырнул водоворот,
Утешного тебе искатель блага».

И, сеткой препоясан, вынул он

Жемчужину таинственного блеска.
И в руку мне она скатилась веско...

И схвачен в вир, и бурей унесен,

Как Паоло, с тобой, моя Франческа,
Я свил свой вихрь. Кто свеял с вежд
мой сон?

IV

Таинственная светится рука
В девических твоих и вещих грезах,
Где птицы солнца на янтарных лозах
Поют гроздий сок, примчась издалека,—

И тени белых конниц – облака —

Томят лазурь в неразрешенных грозах,
И пчелы полдня зыблются на розах
Тобой недоплетенного венка...

И в сонной мгле, что шепчет безглагольно,

Единственная светится рука
И держит сердце радостно и больно.

И ждет, и верит светлая тоска,

И бьется сердце сладко-подневольно,
Как сжатая теснинами река.

V