Змеи ли шелест, шепот ли Сивиллы,Иль шорох осени в сухих шипах,—Твой ворожащий стих наводит страхПрисутствия незримой вещей силы...По лунным льнам как тени быстрокрылы!Как степь звенит при алчущих звездах!Взрывает вал зыбучей соли прах,—И золот-ключ – на дне живой могилы!..Так ты скользишь, чужда веселью дев,Замкнувшей на устах любовь и гнев,Глухонемой и потаенной тенью,—Глубинных и бессонных родниковВнимая сердцем рокоту и пенью,—Чтоб вдруг взрыдать про плен земных оков!
XI
Ad Lydiam
Что в имени твоем пленит?Игра ль Лидийских флейт разымчивых, и ликиПлясуний-дев? Веселий жадных клики —Иль в неге возрыдавшая печаль?Не солнц ли, солнц недвижных сердцу жаль?И не затем ли так узывно-дикиТимпан и систр, чтоб заглушить уликиКолеблемой любви в ночную даль?..И светочи полночные колышутБагряным полохом родные сны,И волны тканей теплой миррой дышат...А из окрестной горной тишиныГлядят созвездий беспристрастных очи,Свидетели и судьи страстной ночи.
XII
Как в буре мусикийский гул Гандарв,Как звон струны в безмолвьи полнолуний,Как в вешнем плеске клик лесных вещуний,Иль Гарпий свист в летейской зыби лавр,—Мне Память вдруг, одной из стрел-летунийДух пронизав уклончивей, чем Парф,Разящий в бегстве,– крутолуких арфДомчит бряцанье и, под систр плясуний,Псалмодий стон,– когда твой юный лик,Двоясь волшебным отсветом эонов,Мерцает так священственно-велик,Как будто златокрылый Ра пилоновБыл твой пестун, и пред царевной никЧелом народ бессмертных фараонов.
XIII
Клан пращуров твоих взрастил Тибет,Твердыня тайн и пустынь чар индийских,И на челе покорном – солнц буддийскихНапечатлел смиренномудрый свет.Но ты древней, чем ветхий их завет.Я зрел тебя, средь оргий мусикийских,Подъемлющей, в толпе рабынь нубийских,Навстречу Ра лилеи нильский цвет.Пяти веков не отлетели сны,Как деву-отрока тебя на пиреЛобзал я в танце легкой той Весны,Что пел Лоренцо на тосканской лире:Был на тебе сапфиром осиян,В кольчуге золотых волос, тюрбан.
XIV
В слиянных снах, смыкая тело с телом,Нам сладко реять в смутных глубинахЭфирных бездн, иль на речных волнах,Как пена, плыть под небом потемнелым.То жаворонком в горних быстринах,То ласточкой по мглам отяжелелым —Двоих Эрот к неведомым пределамНа окрыленных носит раменах...Однажды въяве Музой ясноликойТы тела вес воздушный оперлаМне на ладонь: с кичливостью великойЭрот мне клекчет клекотом орла:«Я в руку дал тебе державной Никой —Ее, чьи в небе – легких два крыла!»