Сонет Серебряного века. Том 1

Есть духи глаз. С куста не каждый цвет
Они вплетут в венки своих избраний;
И сорванный с их памятию ранней Сплетаются.
И суд их «Да» иль «Нет».

Хоть преломлен в их зрящих чашах свет,

Но чист кристалл эфироносных граней.
Они – глядят: молчанье – их завет.
Но в глубях дали грезят даль пространней.

Они – как горный вкруг души туман.

В их снах правдив явления обман.
И мне вестят их арфы у порога,

Что радостен в росах и солнце луг;

Что звездный свод – созвучье всех разлук;
Что мир – обличье страждущего бога.

1904

Populus-rex [15]

Тот раб, кто говорит: «Я ныне стал свободным».
Вольноотпущенник, владык благодари!..
Нет! в узах были мы заложники-цари;
Но узы скинули усильем всенародным.

Кто не забыл себя в тюрьме багрянородным,

Наследие державств властительно бери, —
И Память Вечную борцам своим твори,
Насильникам отмстив забвеньем благородным.

О Солнце Вольности, о близкое, гори!

И пусть твой белый лик, в годину распри бурной
Взнесясь из орифламм алеющей зари

В глубины тихие соборности лазурной,

Восставит в торжестве родных знамен цвета,
Что скоп убийц украл и топчет слепота.

18 октября 1905

В алый час

И между сосен тонкоствольных,

На фоне тайны голубой, —

Как зов от всех стремлений дольных,

Залог признаний безглагольных, —

Возник твой облик надо мной.

Валерий Брюсов

В алый час, как в бору тонкоствольном
Лалы рдеют и плавится медь,
Отзовись восклоненьем невольным
Робким чарам – и серп мой приметь!

Так позволь мне стоять безглагольным,

Затаенно в лазури неметь,
Чаровать притяженьем безвольным
И, в безбольном томленьи, – не сметь...

Сладко месяцу темные реки

Длинной лаской лучей осязать;
Сладко милые, гордые веки

Богомольным устам лобызать!

Сладко былью умильной навеки
Своевольное сердце связать.

«Венок»

Валерию Брюсову

Волшебник бледный Urbi

пел et Orbi:[16]То – лев крылатый, ангел венетийский,
Пел медный гимн. А ныне флорентийской
Прозрачнозвонной внемлю я теорбе.

Певец победный Urbi

пел et Orbi:То – пела медь трубы капитолийской...
Чу, барбитон ответно эолийский
Мне о Патрокле плачет, об Эвфорбе.

Из златодонных чаш заложник скорби

Аил черный яд. А ныне черплет чары
Медвяных солнц кристаллом ясногранным.

Садился гордый на треножник скорби

В литом венце... Но царственней тиары
Венок заветный на челе избранном!

Январь 1906

Сфинксы над Невой