Читаем Сонет Серебряного века. Том 2 полностью

Сонет Серебряного века. Том 2

Антология , Людмила Михайловна Мартьянова

За детский бред, где все казалось свято,Как может быть святым лишь детский бред,За сон любви, слепительный когда-то,За детское невидящее «нет»,Которым все, как ясной сталью сжато,—Ты дашь за все, ты дашь за все ответ!Ты помнишь сад, где томно пахла мята,Где полыхался призрачный рассвет?..В твоем саду все стоптано, все смято,—За детский бред!Что ж плачешь ты, как над могилой брата?Чего ж ты ждешь?.. Уже не блещет свет,И нет цветов... О, вот она – расплатаЗа детский бред!

Иван Логинов

Памяти Эм. Верхарна

Стих Верхарна, как звон колокольный,Разливался повсюду, вездеИ сзывал к новой жизни привольнойИзнывающих в тяжком труде.И поэзия музы великойВ этом мире не знала границ,Пела гимны толпе многоликойСредь больших городов и столиц.Пела там, где борьба и движеньеИ где к «Зорям» святое стремленье.Все явления жизни воспеты,Даже взмахи машинных колес,И нашлись у трибуна ответыНа мирской социальный вопрос.

1916

Маленький фельетон

(Карманный словарик) Андреев Леонид – писатель, пишет в «Русской воле»

И для меня пора насталаЗабыть «Повешенных» своихИ для магнатов капиталаТворить героев дорогих.За тридцать шесть тысчонок в годТалант мой много накуетРассказов, повестей, романов,Публицистических статей,Что позавидует ПлехановПатриотичности моей.

Поcв.цикла «Литературные портреты»

IV
А. Амфитеатров

«О, если бы вспомнить,

как весел был, молод!»

А. Амфитеатров, «Эхо»

О, если бы вспомнить Романова Колю!О, если бы вспомнить пасхальный кулич!О, если бы вспомнить и «Русскую Волю»,И «Красное Знамя», и пошленький «Бич»!О, если бы царских увидеть холопов!О, если бы снова в России был царь!О, если б явился опять Протопопов!Ему, как бывало, я спел бы тропарь!О, если бы сгинули всюду Советы!О, если бы милый Каледин воскрес!Но песенки наши, как видится, спеты,В России рабочий имеет лишь вес!О, если бы вспомнить стальную лопату,Как ею сгребал я построчную плату!

Анна Радлова

Ангел Песнопения
Сонет

Он целовал меня в часы тревогиИ говорил мне: слушай, я пою.Веселие душило грудь мою,Подкашивались от волненья ноги,И Ангел пел о море и о Боге.Как ключевую путник пьет струю,Его слова пила я на краюБольшой и пыльной медленной дороги,Но ветер города горяч и груб,Но тягостно любовное говенье,И отвернулся Ангел ПеснопеньяОт соблазненных, многогрешных губ,Меня оставил средь домов и трубИ в голубые отлетел селенья.

Лето 1918 г.