Читаем Сонеты 2, 141 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда полностью

Фредерик Джеймс Ферниваль получил степень почетного доктора литературы Оксфордского университета и степень почетного доктора философии Берлинского университета. В апреле 1902 года он был избран почетным членом Тринити-холла в Кембридже.


Сонеты 2 и 141, были мной объединены в одном очерке не случайно. У меня, как автора возникло желание понять процесс преобразования образов любви и Времени не только в сонетах Шекспира, но и пьесах. И конечно же возникла возможность, рассмотреть шекспировские образы любви во множестве противоречивых оттенках их трансформаций, построенных на контрастах разных чувств. Поэтому многочисленные, льющие воду на мельницу версии критиков, были урезаны, только были оставлены те, которые отличались более значимыми критическими заметками и примечаниями.



Метаморфозы образов любви в сонетах 141 и 46.


Меня привлекли строки посвящённые «тёмной леди» в сонете 141, когда бард откровенно повествует о том, что не любит её глаза, что могло ассоциативно восприняться читателем, как откровение и одновременно, как приговор его влюбчивому «глупому» сердцу:


© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


«In faith, I do not love thee with mine eyes,

For they in thee a thousand errors note;

But ’tis my heart that loves what they despise» (141, 1-3).


«По вере, Я не люблю тебя за твои глаза (когда сверкают),

По ним в тебе тысячи ошибок я — подмечаю;

Но от этого моё сердце влюбляется в того, к кому претит» (141, 1-3).


Сравнивая со строками посвящёнными «молодому человеку», адресату в сонете 46, где бард больше доверяет своему сердцу, чем глазам, что говорит о совершенно другом, более высоком уровне взаимоотношений.

Не маловажное значение в процессе преобразования и формирования образов любви играл взгляд, когда «глаза и сердце находятся в борьбе смертельной», что ярко и незабываемо описывал автор в сонете 46:


© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 46


«Mine eye and heart are at a mortal war,

How to divide the conquest of thy sight;

Mine eye my heart thy picture’s sight would bar,

My heart mine eye the freedom of that right» (46, 1-4).


«Мои глаза и сердце находятся в борьбе смертельной,

Насколько твой взгляд покореньем разделить;

Мои глаза моему сердцу виденья вашего взгляда заслонить,

Моё сердце, мой взор свободны в этом праве (безраздельном)» (46, 1-4).


(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.11.2021).


Утончённое понимание образов любви, автобиографическая витиеватая каллиграфия образов любви отличает сонеты Уильяма Шекспира от сонетов предшественников.

Однако, неискушенный читатель, включив компьютер, видит на литературных ресурсах интернета переводы сонетов Шекспира на русский язык, выделяющиеся примитивной укороченной строкой с элементами помпезного украшательства. Где в строках этих переводов напрочь отсутствуют по причине сокращенной строки иронический стиль изложения присущий Шекспиру с выразительно яркими литературными образами, и смыслами, заложенными автором во время написания.



______________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________



In faith, I do not love thee with mine eyes,

For they in thee a thousand errors note;

But ’tis my heart that loves what they despise,

Who, in despite of view, is pleas’d to dote;

Nor are mine ears with thy tongue’s tune delighted;

Nor tender feeling, to base touches prone,

Nor taste, nor smell, desire to be invited

To any sensual feast with thee alone:

But my five wits nor my five senses can

Dissuade one foolish heart from serving thee,

Who leaves unsway’d the likeness of a man,

Thy proud heart’s slave and vassal wretch to be:

Only my plague thus far I count my gain,

That she that makes me sin awards me pain.



— William Shakespeare Sonnet 141


_____________________________



2021 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 141



*                *                *


По вере, Я не люблю тебя за твои глаза (когда сверкают),

По ним в тебе, ошибок тысячи — подмечаю;

Но от этого моё сердце влюбляется в того, к кому претит,

Кто, несмотря на мнение, умоляет до безумья полюбить;

Ни мои уши не в восторге от мелодий твоего языка;

Ни чувств нежных, склонных к низменным прикосновеньям,

Ни вкус, ни запах, быть приглашённым нет желания пока

На каждый чувственный пир, когда с тобой наедине:

Но мои пять остроумий, ни мои пять чувств не смогут

Отговорить одно глупое сердце от служения тебе,

Кто без внимания оставил похожесть на человека — мученье,

Твоего гордого сердца рабом и вассалом беднягой быть юдолью:

Только бедствие моё, Я до сих пор считаю моим приобретеньем,

Что она, чтобы заставить согрешить, наградила меня — болью.


*                *                *



Copyright © 2021 Komarov A. S. All rights reserved


Swami Runinanda Jerusalem 17.11.2021


________________________________



* ПРЕТИТЬ, 1 и 2 л. не употр., ит, чаще безл., несов., кому-чему и (простореч.) от кого-чего кому-чему (кого-что неправ.) (разг.). Вызывать отвращение, гадливое чувство, быть противным для кого-чего-н.

«Претит душе моей тот круг, где мы с тобою бродим». Н.А. Некрасов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Марк Твен
Марк Твен

Литературное наследие Марка Твена вошло в сокровищницу мировой культуры, став достоянием трудового человечества.Великие демократические традиции в каждой национальной литературе живой нитью связывают прошлое с настоящим, освящают давностью благородную борьбу передовой литературы за мир, свободу и счастье человечества.За пятидесятилетний период своей литературной деятельности Марк Твен — сатирик и юморист — создал изумительную по глубине, широте и динамичности картину жизни народа.Несмотря на препоны, которые чинил ему правящий класс США, борясь и страдая, преодолевая собственные заблуждения, Марк Твен при жизни мужественно выполнял долг писателя-гражданина и защищал правду в произведениях, опубликованных после его смерти. Все лучшее, что создано Марком Твеном, отражает надежды, страдания и протест широких народных масс его родины. Эта связь Твена-художника с борющимся народом определила сильные стороны творчества писателя, сделала его одним из виднейших представителей критического реализма.Источник: http://s-clemens.ru/ — «Марк Твен».

Мария Нестеровна Боброва , Мария Несторовна Боброва

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Образование и наука / Документальное