Сонеты

Прекрасный взор мне говорил, казалось:
«Меня ты больше не увидишь тут,
Как вдалеке твои шаги замрут, —
Смотри, чтоб сердце после не терзалось».

Предчувствие, зачем ты отказалось
Поверить, что мучения грядут?
Значение прощальных тех минут
Не сразу, не тогда, потом сказалось.

Ее глаза безмолвные рекли
Моим: «Друзья, которых столько лет
Мы были вожделенное зерцало,

Нас небо ждет — совсем не рано, нет! —
Мы вечную свободу обрели,
А вам, несчастным, жить еще немало».

CCCXXXIII

Идите к камню, жалобные строки,
Сокрывшему Любовь в ее расцвете,
Скажите ей (и с неба вам ответит,
Пусть в прахе тлеть велел ей рок жестокий),

Что листья лавра в горестном потоке
Ищу и собираю; листья эти —
Последние следы ее на свете —
Ведут меня и близят встречи сроки,

Что я о ней живой, о ней в могиле —
Нет, о бессмертной — повествую в муке,
Чтоб сохранить прелестный образ миру.

Скажите ей — пусть мне протянет руки
И призовет к своей небесной были
В мой смертный час, как только брошу лиру.

CCCXXXIV

Коль верности награда суждена
И горе не осталось без ответа,
Я жду награды: вера ярче света
И в мир, и в Донну мной соблюдена.

Мои желанья ведает она.
Они все те же, только не примета —
Лицо иль слово — ей сказали это,
Но вся душа пред ней обнажена.

Следя с небес за мной, осиротелым,
Она себя являет нежным другом,
Вздыхая обо мне со мною вместе.

И верю, что, расставшись с бренным телом,
Я снова встречусь с ней и с нашим кругом
Воистину друзей Христа и чести.

CCCXXXV

Средь тысяч женщин лишь одна была,
Мне сердце поразившая незримо.
Лишь с облаком благого серафима
Она сравниться красотой могла.

Ее влекли небесные дела,
Вся суета земли скользила мимо.
Огнем и хладом тягостно палима,
Моя душа простерла к ней крыла.

Но тщетно — плоть меня обременяла;
Навеки Донну небеса призвали,
И ныне холод мне сжимает грудь:

Глаза — ее живой души зерцала, —
О, для чего Владычица Печали
Сквозь вас нашла свой беспощадный путь?

CCCXXXVI

Я мыслию лелею непрестанной
Ее, чью тень отнять бессильна Лета,
И вижу вновь ее в красе расцвета,
Родной звезды восходом осиянной.

Как в первый день, душою обаянной
Ловлю в чертах застенчивость привета.
«Она жива, — кричу, — как в оны лета!»
И дара слов молю из уст желанной.

Порой молчит, порою… Сердцу дорог
Такой восторг!.. А после, как от хмеля
Очнувшийся, скажу: «Знай, обманула

Тебя мечта! В тысяча триста сорок
Осьмом году, в час первый, в день апреля
Шестый — меж нас блаженная уснула».

CCCXXXVII