Сонеты 4, 24, 47 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда

Must die for love. 'Twas pretty, though plague,

To see him every hour; to sit and draw

His arched brows, his hawking eye, his curls,

In our heart's table; heart too capable

Of every line and trick of his sweet favour:

But now he's gone, and my idolatrous fancy

Must sanctify his reliques. Who comes here?

(Enter PAROLLES)

(Aside)

One that goes with him: I love him for his sake;

And yet I know him a notorious liar,

Think him a great way fool, solely a coward;

Yet these fixed evils sit so fit in him,

That they take place, when virtue's steely bones

Look bleak i' the cold wind: withal, full oft we see

Cold wisdom waiting on superfluous folly.

PAROLLES

Save you, fair queen!

HELENA

And you, monarch!

William Shakespeare «All's Well That Ends Well», line 73—110.

АКТ I. СЦЕНЫ I. РУССИЛЬОН. ГРАФСКИЙ дворец.

Входят БЕРТРАМ, графиня Руссильона, ХЕЛЕНА и ЛАФЕУ, все в чёрном

БЕРТРАМ (Обращаясь к ХЕЛЕНЕ)

Наилучшие пожелания, имеющие право быть выкованными в ваши мыслях будучи прислужниками для вас!

Будьте благосклонной к моей матери, вашей хозяйке, и уделяйте ей больше внимания.

ЛАФЕУ

Прощайте, прекрасная леди: вы должны гордиться своим отцом.

(Уходят БЕРТРАМ и ЛАФЕУ)

ХЕЛЕНА

Из всего этого! Я думаю, что не об моём отце;

И эти большие слёзы ещё более украсят его память

Чем те, что Я пролила по нему. Каким он был?

Я его позабыла: моё воображение

Не принесёт никакой пользы в этом, но лишь Бертраму.

Я отвергнута: здесь нет живущих, ни одного,

Если Бертрам будет далеко. Это всё едино

Что Я должна полюбить какую-то особую яркую звезду

И только думать, чтоб выйти за него замуж, а он настоль выше меня:

В его ярком сиянии и сопутствующем свете

Я должна быть успокоенной, что не в его сфере влияния.

Честолюбие в моей любви таким образом, изводит само себя:

Лань, что должна была спариваться со львом

И обязана была умереть для любви. Это было бы красиво, хотя мучительно,

Рассматривать его целыми часами, сидеть и рисовать

Его изогнутые брови, его ястребиный взгляд, его кудри

На скрижалях наших сердец; сердец слишком одарённых,

Чтоб соответствовать каждой линии и уловке его сладчайшей благосклонности:

Но зато теперь, когда он ушёл, и моя идолопоклонническая фантазия

Обязана освящать его реликвии. Тем, кто сюда приходит?

(Входит ПАРОЛЛЕС)

(В сторону)

Один из тех, что идут с ним: Я люблю его, поскольку для его пользы;

И всё же Я знаю, как пресловутого лжеца,

Считаю с его заурядными манерами дураком, исключительно трусливым;

И всё же, как неизменные пороки удобно разместившись сидят в нём,

Что они нашли своё место, то время как добродетелью закалённые кости

Выглядят мрачными при порывах холодного ветра: между тем, вполне часто мы узрим

Хладнокровную мудрость, выжидающую из-за избыточной глупости.

ПАРОЛЛЕС

Спаси вас господь, прекрасная королева!

ХЕЛЕНА

И вас, монарх!

Уильям Шекспир «Всё хорошо, что хорошо кончается», 73—110.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 30.09.2023).

Порой, вчитываясь в строки пьес Шекспира очередной раз строки вызывают у меня чувство нескрываемое восхищение великолепно написанными женскими образами. По-видимому, автор пьесы досконально исследовал и тонко чувствовал психологию мышления, созданных им женских образов.

Или же, к примеру, необычайно выразительная фраза: «…withal, full oft we see cold wisdom waiting on superfluous folly», «между тем, вполне часто мы узрим хладнокровную мудрость, выжидающую из-за избыточной глупости». Но как, она хорошо подходит для нашей действительности, особенно в отношении принятия решений руководством международных организаций высшего уровня.

Впрочем, возвратимся к семантическому анализу сонета 24, открывая для себя всё новые грани гения драматургии.

«My body is the frame wherein 'tis held,

And perspective it is best Painter's art» (24, 3-4).

«Моё тело — есть рама, где это удерживается (до времён),

И перспектива — это лучшего художника искусство (скерцо)» (24, 3-4).

В строках 3-4, повествующий бард при помощи метафоры сравнил своё тело с холостом художника-живописца: «Моё тело — есть рама, где это удерживается (до времён), и перспектива — это лучшего художника искусство (скерцо)».

Конечная цезура строки 3 была мной заполнена оборотом речи в скобках «до времён», который не только органически вошёл в открытую «шекспировскую» строку, но и решил проблему рифмы строки. Конечная цезура строки 4, также была заполнена словом в скобках «скерцо», установившим рифму строки.

Ясно только одно, что автор сонета 24 много путешествовал по Европе, в том числе Италии, и прекрасно разбирался в предмете повествования «перспективе», ибо речь шла об художественной перспективе. Но, что представляет собой художественная перспектива на самом деле?

Краткая справка.

Перспектива (франц. «perspective», от лат. «perspicio»: «ясно вижу») — это система отображения объёмных тел или объектов на плоскости, передающая их собственную пространственную структуру и расположение в пространстве, в том числе удалённость от наблюдателя. Перспектива в изобразительном искусстве выступает как выражение стремления художника к воссозданию образа реального, видимого мира, а не иллюзорности его.