Сонеты к Орфею

Райнер Мария Рильке Сонеты к Орфею

Памяти моего отца Евгения Всеволодовича Головина

«Стихи ведь не то, что о них думают, не чувства (чувства приходят рано), стихи это опыт. Ради единого стиха нужно повидать множество городов, людей и вещей, надо понять зверей, пережить полет птиц, ощутить тот жест, каким цветы раскрываются утром. Надо вспомнить дороги незнаемых стран, нечаянные встречи, и задолго чуемые разлуки, и до сих пор непознанные дни детства… И нужно побыть подле умирающего, посидеть подле мертвого, в комнате, отворенным окном ловящей прерывистый уличный шум».

(Р. М. Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге»)

Райнер Мария Рильке Сонеты к Орфею

«Эти стихи таинственны даже для меня самого. В том, как они ко мне пришли и утвердили себя во мне – самая странная диктовка, которую мне довелось принять и записать».

Р. М. Рильке

Примечания Рильке к «Сонетам к Орфею»

X сонет. Во второй строфе помянуты могилы прославленного старого кладбища в Аллискане возле Арля, о котором говорится и в «Мальте Лауридсе Бригге«.

XVI сонет. Этот сонет обращен к собаке. Слова «перст Божества моего» относятся к Орфею, выступающему здесь как «бог» поэта. Поэт хочет направить этот перст, дабы он из своего бесконечного участья н самопожертвования благословил и собаку, которая, почти как Исав (читай: Иаков. I. Быт. 27), обложила себя шерстью, желая приобщиться в сердце своем к непричитающемуся ей наследству: к человеческому во всей его нужде и во всем его счастье.

XXI сонет. Эта весенняя песенка представляется мне как бы «толкованием» одной необычайно танцевальной музыки, которую мне однажды привелось услышать от монастырских детей в маленьком женском монастыре неподалеку от Ронды (в южной Испании) во время утренней мессы. Дети, не нарушая танцевального такта, пели неизвестный мне текст в сопровождении треугольника и тамбурина.

XXV сонет. К Вере.

Ersten tell Первая часть

I

Da stieg ein Baum. O reine Ubersteigung!
O Orpheus singt! O hoher Baum im Ohr!
Und alles schwieg. Doch selbst in der Verschweigung
ging neuer Anfang, Wink und Wandlung vor.

Tiere aus Stille drangen aus dem klaren

gelosten Wald von Lager und Genist;
und da ergab sich, dass sie nicht aus List
und nicht aus Angst in sich so leise waren,

sondern aus Horen. Brullen, Schrei, Gerohr

schien klein in ihren Herzen. Und wo eben
kaum eine Hutte war, dies zu empfangen,
ein Unterschlupf aus dunkelstem Verlangen
mit einem Zugang, dessen Pfosten beben, —
da schufst du ihnen Tempel im Gehor.

I

Вот дерево. О, абсолют порыва ввысь!
О, песнь Орфея! Через слух оно растет.
Повсюду тихо. В тишине сокрыто
Начало новое и путь метаморфоз.

Из тишины и из светлеющих лесов вокруг

явились звери, оставив норы и укрытья.
Сюда влекла отнюдь не хитрость их,
не страх, уснувший вдруг,

но только слух. Рев их сердцам

и вой, и рык вмиг стали чужды. Шли
они близ хижины. Над входом дрожала балка.
Для какой неведомой нужды
постройка ветхая могла служить?
Но ты, ты в слухе их воздвиг свой храм.

II