Сонеты, песни, гимны о любви и красоте

Когда их светел взгляд, как небеса —
Я жив душой, любовью вдохновлённый,
Но если в них нахмурилась гроза —
Я при смерти, как молнией сражённый.

(Am. 7)

3. Следуя Петрарке и петраркистам, Спенсер использует образы хищных зверей, чтобы, с одной стороны, показать жестокость возлюбленной, а с другой — её красоту и власть. При этом Спенсер расширяет свой «бестиарий». Сначала Спенсер создаёт образы льва и львицы (Am. 20), призванные метафорически отобразить жестокую гордость возлюбленной. В других сонетах его возлюбленная предстаёт василиском, разящим своим взглядом (Am. 49), или пантерой, привлекающей на охоте других зверей своей красивой шкурой (Am. 53), и, наконец, тигрицей (Am. 56).

4. Традиционным для петраркисткой поэзии считается сравнение влюблённого с кораблём, плывущим в бурном море. У Петрарки эта метафора используется во многих сонетах (Канцоньере, CLXXXIX; CCXXXV; CCLXXII). Но если плавание Петрарки среди гроз и бурь, с порванными ветрилами, сломанными мачтами, изнурёнными гребцами печально, и ему не видно никакого спасения («Ладье не пересилить злого шквала», Канцоньере, CCLXXII), то Спенсер надеется преодолеть все невзгоды. Для Петрарки «путеводных звезд как не бывало», а Спенсер уверен, что расстанется со штормами,

И жизни путеводная звезда,
Моя Гелика, яркими лучами
Мне скорбь развеет мрачную тогда.

(Am. 34)

Образ корабля, попавшего в шторм, Спенсер использует также в Am. 59 и Am. 63. Надежда поэта обретает реальные черты. После жестокой бури поэт «увидел берег Счастья» (Am. 63), сулящий ему блаженство и покой. Любовь Спенсера к своей молодой леди ярко сияет сквозь интерпретацию образов Петрарки, как луч надежды сквозь мрачные тучи. Вместо того чтобы почувствовать панику и отчаянье Петрарки (или Уайетта, который точно следовал итальянскому образцу), Спенсер ощущает поддержку и нарастающую любовь своей будущей жены.

5. Ещё один петраркисткий образ, который Спенсер модифицировал, — это белая лань, которая у Петрарки ассоциируется с Лаурой (Канцоньере, СХС). После кратковременного появления перед взором страдающего влюблённого, она исчезает навсегда, ибо не свободна и «в луга заповедные» отпущена Кесарем. Эта невозможность быть с любимой женщиной выражена в виде надписи, что как «вязь алмазных слов на вые» белой лани. Однако спенсеровский сонет (Am. 67) выражает не печаль кратковременного видения возлюбленной, но счастье и радость взаимного чувства после долгих дней терпеливого ухаживания. Любовь Спенсера оптимистична в отличие от петраркистской любви.

Он видит перед собой спокойную, приручённую лань:

Столь кроткого не чувствовал я взгляда,
Она ждала бесстрашно среди трав:
Я дрожь её рукой унял с усладой,
К себе, с её согласья, привязав».

(Am. 67)

Это изменение тональности сонета Спенсер позаимствовал у Торкватто Тассо который также использовал тему Петрарки, но в более радостном, даже чувственном ключе:

Vedete ornai come ’l celeste riso
Benigna v’apre, e come dolcemente
I rai de’ suoi begli occhi in voi raggira.

(Tasso. Rime, 388)[578]

(Ты можешь теперь видеть, как, стоящая рядом, она обращает к тебе свою небесную улыбку, и лучи ее прекрасных глаз сладостно окутывают тебя.)

7. Метафоры восхваления возлюбленной также были восприняты Спенсером и широко им использовались. В Am. 40 он пишет об улыбке молодой леди, которая словно солнце после грозы появляется из-за туч. В этот момент начинают петь птицы, львица выходят из своего логовища и вся природа оживает. Здесь уже прямая аллюзия к Петрарке:

Но стоит улыбнуться ей, нежданно
Явив пред нами тысячи красот…

Цветы и травы землю облекли,

Зефир к востоку реет неуклонно...

(Канцоньере, XLII)

В Am. 37 и Am. 81 Спенсер последовательно то боится, то восхваляет «локоны златые» своей любимой. Сначала (Am. 37) он сравнивает её «золото» волос с золотой сетью, предназначенной для завлечения и поимки влюблённых, но после своей удачи в ухаживании поэт, наоборот, восхищается золотыми волосами как драгоценным обрамлением красоты своей любимой (Am.81). Этот сонет — почти полный повтор сонета Тассо (Rime, 17), первый катрен которого заимствует тему первого катрена Петрарки (Канцоньере, ХС).