Сонеты, песни, гимны о любви и красоте

В моей душе есть образец чудесный,
И не доступный для земных очей:
Идея красоты твоей небесной,
Бессмертной каждой чёрточкой своей.

(Am. 45)

Итак, Спенсер утверждает, что теперь он постоянно созерцает «идею», образ такой красоты, «которая видима только глазами ума»[597], и не доступна для глаз тела. Считается, что неоплатоническая «Идея» красоты взята Спенсером из другого сонета Депорта[598]:

Sur le plus belle Idee au ciel vous fustes faite,
Voulant nature un jour monstrer tout son pouvoir;
Depuis vous luy servez de forme et de miroir,
Et toute autre beaute sur la vostre est portraite.

(Amours de Diane, II, LXVII)

[599]

(Вы созданы как наиболее красивая небесная Идея, // созданы при желании однажды представить природе всю её власть; // с тех пор Вы ей служите формой (образцом) и зеркалом, // и всякая иная красота копируется с Вас.)

Однако и здесь Депорт и Спенсер расходятся в смыслах. Депорт пишет о том, что красота его возлюбленной стала образцом, идеей для создания всех прочих красот. Но Спенсер следует именно за Кастильоне в своём движении по «платонической лестнице»[600]. Идея красоты, возникшая в уме Спенсера, не является образцом ни для кого, она должна приблизить поэта к любованию небесной Красотой, которая воплотилась в образ его возлюбленной.

Спенсер впервые поцеловал девушку (Am. 64), быть может, невинным поцелуем. А это только первый шаг по «платонической лестнице». Однако, в следующих строках он сравнивает щёки, губы, грудь и соски любимой девушки с нежными, свежими цветами, проявляя тем самым свои чувственные порывы.

И, наконец, в Am. 72 Спенсер окончательно расстаётся с мыслью о дальнейшем восхождения по «платонической лестнице», заявляя, что его дух, воспаривший было к Небесам, тянет вниз земная бренность. Именно здесь, в земной красоте любимой он усматривает высший идеал, высшую Красоту, забывая своё «горнее паренье». Поэт, видя перед собой возможность близкого обладания возлюбленной в счастливом браке, говорит:

Влюблённым благодати нет иной —
Блаженство Неба в жизни их земной.

(Am. 72)

Некоторые исследователи утверждают, что Спенсер изобразил в «Amoretti» влюблённого, «который в своей борьбе за достижение духовной любви время от времени успешно поднимается до третьей или четвёртой ступени только затем, чтобы опуститься всякий раз на более низкую, которой соответствует телесная любовь»[601]. Однако Спенсер не стремился к достижению универсальной, бестелесной Красоты.

Неоплатоническое восхождение поэт начал в то время, когда был отвергнут своей возлюбленной, остановившись на второй ступени[602]. Но в момент перемены их взаимоотношений Спенсер отказался от дальнейшего преодоления «платонической лестницы» ради соединения со своей любимой. В Am. 76 он восхищён телесной красотой юной леди, смакуя её груди, «где скрыт достоинств дивный клад», и её соски, «что так же налиты, как майский плод созревший». В следующем сонете (Am. 77) Спенсер, взяв за образец «Песнь Песней» и сонет Тассо «Non son si belli i fiori onde natura», сравнивает юные груди своей любимой с двумя яблочками, которые никто «не попробовал доныне», и которые «в свой сад перенесла... сама Любовь из рая». В предвкушении скорой свадьбы Спенсер здесь ярко выразил свои чувственные стремления.

И всё же поэт не порывает совсем с неоплатоническим идеалом Любви, он убеждён, что добродетель (а это и есть истинная красота) его возлюбленной порождена Небесами, Духом, творцом самой высшей идеи, идеи Красоты:

...Семенем небесным рождена
Богиней ты от Духа, чьё творенье
Есть Красота благая без пятна.

(Am. 79)

В предпоследнем сонете (Am. 88) поэт, разлучившись с любимой, вновь создаёт в уме образ любимой, очищенный от телесности, и «созерцает» эту «Идею», полную света и сияния. Спенсер вновь как бы поднимается до второй ступени «платонической лестницы», но вынужденно. Телом он стремится к сексуальному обладанию любимой в браке.

Спенсер — удивительный поэт. Своим протестантским взглядом на любовь он так же «вывернул наизнанку» неоплатоническую идею, как он «вывернул наизнанку» петраркизм. Эллродт отмечает, что среди всех неоплатоников, труды которых знал поэт, немногие осуждали чувственную любовь, а некоторые даже её хвалили. Но ни один из них, по его мнению, «не соотносил платоническую любовь с любовью супружеской»[603].