Сонька. Конец легенды

— Я Бессмертная, — улыбнулась Табба. — Мне крайне важно повидать князя.

— Сейчас доложу.

Асланбек ушел. Табба прошлась вдоль дома, взглянула на Антона, на прогуливающегося в стороне городового.

— Князя всегда так охраняют? — спросила солдата.

— А как не охранять? — пожал тот плечами. — Время ныне сами знаете какое. А их превосходительство по должности очень высоко находятся.

Открылась дверь, Асланбек отступил назад, жестом пригласил гостью:

— Князь ждет.

Бывшая актриса в сопровождении ординарца поднялась по знакомой мраморной лестнице, на верхней площадке отдала ему зонт, вошла в просторную гостевую комнату.

Князь сидел в дальнем углу комнаты в красном бархатном кресле. При появлении дамы поднялся, сделал пару шагов навстречу.

Табба подошла к нему, протянула руку:

— Здравствуйте, князь.

Он, напряженный и бледный, поцеловал руку, севшим от волнения голосом произнес:

— Присаживайтесь, мадемуазель.

— Благодарю.

Она опустилась в кресло напротив. Некоторое время они молчали, не сводя друг с друга глаз.

— Желаете чего-нибудь выпить? — произнес наконец Икрамов.

— Разве что воды.

Он хлопнул в ладоши:

— Асланбек! — и, когда ординарец возник в дверях, приказал: — Сельтерской!

Вновь хозяин и гостья смотрели друг на друга, и вновь первым нарушил молчание Икрамов:

— Я рад вас видеть.

— Я счастлива, — улыбнулась бывшая прима, прикрыв глаза.

Вернулся ординарец, молча поставил на сервировочный столик воду и фужеры и бесшумно удалился.

Ибрагим Казбекович налил воды, подал гостье. Она выпила, поставила фужер на столик.

— Что вас привело ко мне? — спросил князь.

— Вы удивлены? — усмехнулась актриса.

— Весьма.

— Просто захотелось взглянуть на прошлое.

— Я разыскивал вас.

— Я слышала.

— Почему не откликнулись?

— Обстоятельства.

— Я догадываюсь.

— Об обстоятельствах?

— Да.

— Приятно, что вы осведомлены о моей жизни.

— Осведомлен, и весьма.

Икрамов откинул голову назад, неожиданно спросил:

— Не побоялись приехать?

Бывшая прима удивленно вскинула брови:

— Я должна вас бояться?

— Ну, по крайней мере, опасаться.

— Почему?

— Вы лукавите или действительно не знаете моей служебной должности?

— Даже если бы знала, все равно рискнула бы приехать, — бывшая прима взяла его руку, накрыла его ладонь своими ладонями. — Я любила вас, князь. А мужчину, к которому я питала подобные чувства, я не могу опасаться. Даже если вы сейчас велите своему ординарцу арестовать меня.

Князь усмехнулся:

— Вы сказали — «любила»?

— Да.

— А сейчас?.. Сейчас уже не любите?

— Я люблю те дни и часы, которые провела с вами. Но они закончились. Улетели… Теперь приехала к вам, чтобы хотя бы на несколько минут вновь ощутить их.

— Они не могут улететь! — отрицательно покачал головой князь. — Вы не можете забыть хотя бы нашу последнюю ночь! — Он неожиданно опустился на колено, приблизил девушку к себе. — Почему вы не проводили меня, когда я уезжал на Кавказ? Почему не стали наводить обо мне справки? Почему не искали, когда я вернулся в Петербург?

— Достаточно того, что вы искали меня, — усмехнулась Табба.

— Не надо иронизировать! Я все эти годы жил только вами! Я сходил с ума от неизвестности и страха! Я ежедневно, ежечасно ждал вас! Даже сегодня, когда вы объявились, я думал, что броситесь ко мне с объятиями и словами извинения! Но ничего подобного не произошло! Вместо радости и слез — рассудочное и холодное суждение: все закончилось, улетело!

— Милый, родной, дорогой. — Бывшая прима взяла ладонями его лицо, приблизила к себе, стала целовать. — Вы чудесный… удивительный… единственный. — И целовала, целовала. — Я все помню, я никогда не забываю, я всегда с вами…

Он вначале просто поддавался ласкам, затем ощутил ее губы, приник к ним.

— Я вас люблю. Слышите, люблю, — бормотал Икрамов. — Всегда ждал, надеялся, искал, ревновал, ненавидел, боялся…

Табба вдруг решительно отстранила князя:

— Нет, нет… Не надо. Оставьте. Это ни к чему…

Он попытался снова привлечь ее к себе, но она решительно поднялась, отступила назад.

— Прошу вас, успокойтесь… Я приехала не для этого. Мне необходимо поговорить с вами.

Князь тоже поднялся.

— Слушаю вас, — сухо произнес Ибрагим Казбекович.

— После того, что я сообщу, вы вправе арестовать меня.

— Слушаю, мадемуазель.

— Я состою в партии эсеров.

— Мне это известно.

— Группа, в которую я вхожу, готовит несколько акций. В ближайшие дни могут состояться покушения на высокопоставленных чиновников.

— Вы пришли предупредить эти покушения?

— Я пришла предупредить прежде всего вас.

— Меня?

— Да, вас… Вы должны быть крайне осмотрительны и осторожны. Вы один из первых в списке.

Князь скептически посмотрел на девушку, спросил:

— Пока не понимаю. Может, вы будете еще откровенней?

— Я сказала то, что желала сказать.

— Кто главный в вашей группе?

— Этого я вам не скажу.

— Адрес конспиративной квартиры?

— Не помню.

— Вы можете не выйти отсюда.

— Это будет не по-мужски.

— В данном случае с вами разговаривает не мужчина, а начальник сыскного отдела Департамента полиции!

— Не верю. В вас сыскарь никогда не победит мужчину. — Табба налила сама себе воды, выпила. — Всего доброго.

Она сделала пару шагов к выходу. Икрамов резко окликнул ее: