Сонька. Конец легенды

Андрей, сильно прихрамывая, направился к двери, адъютант предупредительно открыл ее, и князь вошел в просторный светлый зал, окна которого выходили на Неву.

Михаил Александрович вышел из-за стола, шагнул навстречу.

— Милости прошу, князь… Простите, что заставил вас ждать. — Указал на позолоченный резной стул, сам сел напротив. — Как папенька с маменькой?

— С божьей помощью, — ответил Андрей.

— У вас, кажется, есть еще и младшая сестра?

— Да, ваше высокопревосходительство. Девица Мария.

— Замужем?

— Никак нет. Ей всего пятнадцать.

— Все равно жениха уже надо присматривать.

— Папенька с маменькой этим занимаются.

— И слава богу. — Великий князь внимательно посмотрел на визитера, поправил на переносице тонкие очки. — Я ознакомился с вашим прошением на имя государя. Можете в двух словах разъяснить мне смысл его?

— 1 км, ваше высокопревосходительство, все подробно изложено.

— Изложено, — согласился Михаил Александрович. — Но некоторые мотивации мне не совсем понятны.

— Думаю, я смогу на них ответить.

— Если вас это не затруднит. — Великий князь помолчал, подбирая нужные слова. — Вы намерены отправиться на Сахалин к девице, которая отправлена туда на каторжные работы?

— Именно так.

— И вами движут исключительно сердечные мотивы?

— Иных нет, ваше высокопревосходительство.

— Родители посвящены в вашу затею?

— Посвящены.

— Они одобряют ее?

Андрей почувствовал, как у него стремительно вспотели ладони.

— Не совсем. Скорее нет.

— Ну а вы-то сами понимаете всю проблематичность вашего намерения?

— Вы желаете меня отговорить от поездки, ваше высокопревосходительство?

— Ни в коем случае. Я всего лишь проверяю на прочность ваше желание. — Михаил Александрович взял щепотку нюхательного табака, поднес к ноздре. — Ваша избранница сердца — дочь известной международной аферистки, некой Золотой Ручки. Верно?

— Это имеет значение?

— Имеет. Вы живете в обществе, князь.

— Значит, в этом обществе я жить больше не буду.

— Но ваши родители?..

— Со временем, надеюсь, они поймут и простят.

— Вы, князь, получили увечье на войне! Вам трудно обходиться без посторонней помощи!

— Я уже привык.

— Знаете, сколько месяцев пароход идет до Сахалина?

— Около полугода.

— Вы представляете свое путешествие на малокомфортабельном пароходе на протяжении шести месяцев? К тому же на этом пароходе будут везти каторжан. Вам не с кем будет даже поговорить. Вам никто не сможет помочь. Вы проклянете все на свете!

— Мне поможет женщина, которую я люблю.

— А на Сахалине?.. Что вы будете делать на Сахалине? Искать сочувствия, поддержки у отверженных и обездоленных?

— Они тоже люди.

— Не отрицаю. Но это другие люди!.. Их и ваше представление о нравственных ценностях — это как вершина и бездна! Вы погибнете там!.. Вас просто однажды убьют. За непохожесть убьют!

Князь поднялся, лицо его сделалось бледным.

— Ваше высокопревосходительство… Я благодарю вас за заботу и внимание, которые вы ко мне проявляете. И тем не менее для меня крайне важно, чтобы вы положительно отнеслись к моему прошению и отписали высочайшее позволение в ближайшее время отправиться мне на остров Сахалин.

Великий князь в задумчивости зашел за стол, перелистал лежавшие на нем бумаги, нашел нужную, легким и быстрым росчерком пера что-то начертал.

— Не смею стоять на пути вашего желания. Если вы столь одержимы, то с Богом.

Андрей принял бумагу, склонил голову.

— Искренне благодарен, ваше высокопревосходительство. — Взял поудобнее трость и захромал к выходу.

После разговора с великим князем Андрей приехал к кузине Анастасии уставшим и разбитым. Она только что отзанималась с мадам Гуральник, и теперь они сидели в большой гостиной у камина, разговаривали спокойно, доверительно.

За окном висела теплая и негустая петербургская ночь, до слуха доносился бой часов Петропавловской крепости.

— Ты сам понимаешь всю нелепость и даже опасность этой затеи? — спросила княжна.

— Конечно.

— Реакция общества тебя не волнует?

— Никак.

— Но тебе известно, что говорят, в частности, о моем доме после истории с воровками?

— Прости, но мне плевать на все разговоры.

В гостиную заглянула мадам Гуральник, кивнула Андрею, громко попрощалась:

— Всего доброго, княжна! И пожалуйста, выучите как следует этюд, который вы сегодня так безобразно исполнили.

— Постараюсь, мадам.

— Не «постараюсь», а исполню! До свидания, князь!

— Всего доброго, — ответил он.

Учительница ушла, стуча каблуками. Анастасия снова повернулась к кузену.

— Ну, хорошо. Допустим, ты доберешься до Сахалина, найдешь Миху, и что дальше? Что ты будешь там делать?

— Буду жить с ней.

— Где? Она — каторжанка! Тебя туда просто могут не пустить!

— У меня есть прошение с резолюцией великого князя.

— Но Михелину от этого не освободят!

— Значит, тоже стану каторжанином.

Анастасия с изумлением посмотрела на кузена, развела руками.

— Нет, ты все-таки больной!

Андрей подался вперед, со злой обидой произнес:

— Если помнишь, ты сама когда-то обозвала меня инвалидом без сердца! А теперь что делаешь? Пытаешься отговорить?

— Не пытаюсь!.. Пробую найти решение!

— Решение одно — ехать!

— Это не решение!.. Глупость!

— Найди что-нибудь умное!