Сонник Инверсанта

– Черт бы тебя побрал! – слова Дмитрия меня все-таки зацепили. – Но ведь она… Она действительно меня любит!

– Правильно. И будет любить. – Хмыкнул Павловский. – До тех пор, пока тебя это устраивает. А пожелаешь поссориться, и все получится проще простого. Уж ты мне поверь… Кстати, в том прежнем мире все происходило, в сущности, так же. Разве что проявлялось менее явно. Вспомни хотя бы своих знакомых – как они себя вели, какие замечания тебе делали, о чем болтали. Уверен, ты найдешь много общего со своей нынешней пассией.

– Мы, кажется, говорили о зеркалах. – Хмуро напомнил я. Продолжать беседу об Ангелине желание пропало.

– Что ж… Кто первый додумался до этой системы, я не знаю, но, видимо, нашелся умник. Шесть зеркал устанавливаются особым образом – так, чтобы в каждом отражалась часть транспортируемого объекта и часть зеркала, стоящего напротив. Далее включается особое лунное освещение, и на свет появляется седьмое зеркало.

– Седьмое?

– Верно. Только не плоское, а объемное. Грубо говоря, это что-то вроде голографического продукта шести зеркал. По сути, это и есть проход в иной мир. Система, как видишь, крайне не сложная, а потому схема расположения зеркал хранится в строжайшем секрете. Человек делает шажок и исчезает.

– Мда… – я качнул головой. – В самом деле, не сложно.

– О чем и речь!

– Значит, прежний Консул воспользовался системой зеркал и смылся?

– Верно, так оно и было.

– Значит, он ждет, когда меня, наконец-то, пристукнут?

– Думаю, с большим нетерпением, поскольку твоя смерть – для него еще один шанс.

– И где же он сейчас обитает?

– А разве я еще не сказал? – Дмитрий усмешливо переглянулся с Калистратом. – Видишь ли, Петенька, он теперь проживает в твоем прежнем мире, в твоей прежней квартире. Надо думать, и лечить он пытается твоих прежних пациентов.

– Вот как? – я прикусил губу. – В таком случае, ему можно только посочувствовать.

– Не знаю, как там насчет сочувствия, но Консулом он был, если честно, неважнецким. – Дмитрий улыбнулся. – Кстати, если бы ему было там плохо, он дал бы мне знать. Связь, пусть односторонняя, у нас имеется.

– Выходит, он молчит?

– Увы… Именно этим и объясняется, что тебя засадили в психушку. Я тебя не сдал, а в отсутствие реального правителя господин Корнелиус не стал рисковать. К слову сказать, он поступил вполне грамотно, поскольку психушка – самое безопасное место во время смут. Кому придет в голову разыскивать там действующего двойника? Зато теперь можно не волноваться. Пока ты отлеживал бока в лечебном заведении, все, кто спешил на тот свет, успели удовлетворить свои желания. Пик кризиса миновал, можно начинать править.

Я ничуть не удивился, когда знакомым движением Павловский выставил на столик шикарную бутылку. Конечно же, снова коньяк, и наверняка самый дорогущий. Мой школьный дружок был в своем амплуа.

На миг показалось, что в глаз попала соринка, и образ бутыли неустойчиво расплылся. Сморгнув, я посмотрел на Дмитрия. Тихо поинтересовался:

– Послушай, Димон. Может, я и тебя выдумал?

Не отвечая, он неспешно разлил коньяк, придвинул мне узорчатую рюмку.

– Почему ты молчишь? – потянувшись за рюмкой, я разглядел, что пальцы мои дрожат.

– Если ты ждешь от меня ответа, могу ответить, – Дмитрий лукаво прищурился. – Я не знаю, Петруш. Честное слово, не знаю…

Глава 10 Медленное погружение в Органон…

Ангелина смотрела на меня обеспокоенным взглядом. Лодочка ее ладошки медленно подплыла к моему лицу, погладила лоб, осторожно прикрыла веки.

– Что с тобой, Петенька?

– Ничего особенного.

– И все-таки?

Я горестно вздохнул, поймал ее руку, поднес к губам.

– Видишь ли, моя хорошая, я снова меняюсь.

– Как это?

– Очень просто. Подобно змее сбрасываю старую шкурку и наращиваю новую.

– Ты так странно это говоришь. – Она растерянно придвинулась ко мне ближе.

– Потому что это всегда больно – менять образ и покидать тело. – Я похлопал себя по груди. – Увы, это прикипает к нам намертво. Если рвешь, то получается с кровью и мясом.

– Я не очень понимаю тебя…

– Да я и сам себя не очень понимаю. Один мой умный соотечественник однажды сказал: «я все еще мечтаю превратить мир в счастливый сад, но теперь-то я знаю, что это не из любви к людям, а из любви к садам».

– Тебя так пугает власть?

– Хуже, милая. Я ее ненавижу. И всегда ненавидел.

– Но ведь без нее тоже нельзя.

– Ты умница, детка, и, конечно же, права на все сто. Без нее действительно нельзя, поэтому я и терплю. Нельзя всю жизнь сидеть в мальчиках, когда-нибудь пора и мужать.

– Ну. Конечно же! – с нарочитой бодростью произнесла Анна. – Я уверена, ты справишься. Ты ведь такой хороший и такой добрый.

Слушать ее было сплошное умиление, и все-таки я снова фыркнул:

– Добрых и хороших Консулов не бывает.

– Значит, ты будешь первым! – с вызовом сказала она. – И покажешь им всем, что можно обеспечить нормальную жизнь без плах и виселиц.

– Ты действительно в этом уверена?