Сонные войны. Дилогия (СИ)

Дед Кузьмич — фигура интересная и даже где-то заповедная. Собственно, и дедом он не был, так как внуков не имел, но солидный возраст и необычная внешность крепко прицепили к его отчеству приставку «дед». И вот это дед был реальным пугалом особенно для детей. Тех он очень не любил, потому что они, во-первых, мешали его основной работе — следить за исправным состоянием маяка и парка у набережной. Для малолеток в его маяке было будто медом намазано, плюс они очень любили разукрашивать стены маяка, устраивать под ними костры, что образовывали уродливые черные пятна. Стены приходилось белить, детей гонять, а по весне маленьких сорванцов еще регулярно надо было снимать с льдин во время их троганья.

Прозвенел звонок, Татьяна Николаевна усадила класс и решила немного поговорить с детьми, прежде чем представит Кузьмича.

— Итак, дети, на дворе весна — время очень опасное, — говорила она школьникам, а те подумали, сейчас им начнут читать очередную скукотень и испортят впечатление от последнего урока предпоследней четверти. — Я знаю, многие дети, я не говорю, что вы, но многие, любят кататься на льдинах во время ледохода. И таким детям кажется это прикольным. Они делают себе длинный шест и с его помощью катаются, но даже не представляют, какой опасности подвергаются. Было много случаев, когда детей, да и взрослых тоже, уносило в море, а иногда они даже тонули. И вот сегодня я пригласила к нам смотрителя маяка и парка э-э-э… Кузьмича.

Дверь открылась, вошел дед Кузьмич. Официально Кузьмич даже должности не имел, нет такого понятия — смотритель. Лесник есть, но не в парке. Кузьмич же просто жил неподалеку от маяка, и предложил администрации присматривать за ним и за парком. А власти, почему-то, согласились, и вот уже двадцать с лишним лет он был смотрителем. А, может, даже и больше. Татьяна Николаевна не знала, потому что приехала в Заветы лишь десять лет назад, но про деда Кузьмича ей рассказала подруга, приехавшая пятнадцать лет назад, и он уже тут работал. Странного деда все знали, дети его откровенно боялись, взрослые побаивались, а администрация, поговаривали, стелилась перед ним персидским ковром. То ли он был как-то связан с военными, то ли имел компромат на нескольких глав, чёрт его знает, факт есть факт — Кузьмич распоряжался городским парком, как собственностью. Многим это даже нравилось, зато там относительно чисто и вообще порядок.

Внешне дед Кузьмич не походил ни на лесника, ни на смотрителя. В класс вошел лысый, безбородый, высокий мужчина. Одно сразу ясно — он очень старый. На обветренном лице сотни морщин, длинный крючковатый нос, тончайшие губы и удивительные глаза. Наверное, когда-то давно серые, но тоже тусклые, теперь они стали почти белыми. И только маленькая точка зрачка делала глаза человеческими. Одет в плотные серые джинсы и темный вельветовый пиджак. Тонкие длинные пальцы крепкой смяли — будто когти огромной птицы! — черную вязаную шапочку.

— Извините, а как вас по имени? — спросила учительница. — А то как-то неудобно получается — просто Кузьмич.

— Простого Кузьмича вполне достаточно, девочка, — сказал старик на удивление звонким и молодым голосом. — Я уже настолько стар, что забыл имя…

Татьяна Николаевна тактично улыбнулась, некоторые дети тоже, но в целом класс глядел неодобрительно. Старый хрыч гонял из парка почти каждого мальчика этого класса, и не дай Бог к его этому драгоценному маяку подойти! Это сейчас он приличный, а некоторым ребятам попадало от него и палкой по хребту, и в выражениях он при этом не стеснялся.

— Ну, тогда расскажите нам про безопасность на водах, — попросила учительница.

— С удовольствием. Здравствуйте, дети.

— Здравствуйте, дедушка Кузьмич, — ответил класс хором.

— Хорошо вы их выдрессировали, — усмехнулся дед.

Татьяне Николаевне ее затея уже переставала нравиться. Ей и самой было любопытно пообщаться с легендарным Кузьмичом, но слишком уж странный получался дед. Холодный. Бесстрастный. И, отчего-то казалось, злой. Что это за «выдрессировали»? Собачки что ли тут? Пахло еще от него странно. От стариков обычно тянет лекарствами и особым старческим потом, но тут наоборот, атмосфера морозного воздуха какая-то. Татьяна Николаевна могла бы поклясться, от него явно тянуло ментолом. И, казалось, воздух вокруг Кузьмича холоднел.