Соперник Цезаря

Цезарь молчал. Он прекрасно понимал, что Клодий потребует плату, и плату соразмерную.

— Что взамен? — наконец спросил он, в свою очередь выдержав многозначительную паузу.

Клодий улыбнулся — но лишь про себя.

— Поддержать мою кандидатуру, как я поддержу твою, прислать в Город ветеранов на выборы. И утвердить в комициях во время нашего консульства мой закон о преторских когортах для охраны Города, а затем обеспечить мне полномочия проконсула с военным империем для наведения порядка в Риме и Италии.

В этот раз Цезарь проглотил слово «нашего» и даже не поморщился, как когда-то на пирушке глотал прогорклое масло.

— Сейчас я собираюсь выставить свою кандидатуру в преторы, — добавил Клодий.

— Что получу я?

— Десять легионов за счет казны для завоевания Парфии, с правом самому назначать легатов. Я найду какого-нибудь молодого шалопая и проведу в народные трибуны, чтобы он служил нам и обезопасил от нападок сената.

— Тебе понадобятся деньги на преторские выборы. — Цезарь положил перед Клодием запечатанный свиток. — Это поручительство к моему аргентарию Оппию. Еще возьмешь десять миллионов наличными здесь, у моего казначея.

Клодий дернул ртом, но ничего не сказал. Предложение денег означало, что Цезарь дал согласие. Впрочем, у Клодия не было иллюзий по этому поводу: власть Цезарь не уступит никому — ни Помпею, ни Клодию, ни сенату. Ни даже консилию, если его удастся создать. Но пока соглашение императора устраивает. И Клодия — тоже.

— Мне нужен эскорт, — сказал Клодий. — Сумма ведь немаленькая.

— Поедешь с моими гонцами. Через два дня они повезут почту в Рим. Каждые десять дней я отправляю гонцов с охраной.

II

В Самаробриве Клодий Поллы не нашел. Поначалу он решил, что к исчезновению девчонки причастен Полибий, но, глянув в преданные собачьи глаза, понял — не виноват парень. Сама улизнула. Пока войско маневрировало, пока Клодий был в плену, а Цезарь громил галлов, исчезла Полла. Что ж, в войну со многими так бывает — только вчера жил человек, а назавтра исчез, нет его — и все.

Клодий зашел в маленькую деревянную таверну за городскими стенами, которую держала какая-то предприимчивая тетка, вдова торговца, застрявшая в Белгике с товаром и рабами. Посетителей было — не протолкнуться. Римские писцы и торговцы, юрисконсульты; галльские князьки, каждый с многочисленной свитой. Длинные волосы, обсыпанные известью, шлемы из луженой бронзы, меховые куртки, золотые торквесы, плащи, кольчуги, мечи и кинжалы — все вдруг сплелось в причудливый узор, старый мир Галлии рушился, рождался новый. Мир Галлии римской.

Клодий поискал свободное место и приметил римлянина в дорогих доспехах и красном плаще. Свой золоченый шлем молодой римлянин положил подле локтя. Светлые волосы, прямой нос и маленький упрямый подбородок. В первый миг Клодию показалось, что это Публий Красс. Как же так? Ведь Публий сейчас в Парфии. Потом догадался, что это не Публий, а Марк Красс, старший сын старика Красса. Марк служил квестором в Галлии, и Цезарь вызвал его с легионом, велев сняться с зимних квартир.

Клодий подошел и уселся за стол рядом. Красс смерил его равнодушным взглядом и… не узнал. В самом деле, трудно было вообразить, что римский сенатор очутился здесь посреди зимы и восстания в далекой дикой Белгике. Потом всмотрелся, ахнул…

— Приветствую тебя, Марк Лициний Красс, — сказал Клодий.

Квестор всмотрелся, ахнул:

— Сенатор Публий Клодий?

— Не ожидал меня здесь увидеть?

— Если честно, то да.

— По-моему, это здорово! — с преувеличенным восторгом воскликнул сенатор, внимательно наблюдая за собеседником.

— Что? — не понял Красс.

— Единая Европа. Сначала — Македония, потом — Греция, потом — Испания. И, наконец, Галлия. Лишь германские племена пока нам неподвластны. Но Цезарь уже переходил через Рейн. Так что и германцы изведали силу римского оружия.

— Да, будет, куда уезжать в изгнание — места на выбор.

— Не слышу восторга в голосе.

Красс глянул на Клодия исподлобья:

— Вся Галлия волнуется. Каждый день приходят известия, что племена совещаются о войне, и шлют друг к другу послов, и собираются в дебрях, в потаенных местах. Что если они объединятся? — Красс наклонился к собеседнику и понизил голос: — Они нас раздавят. Я тут прикинул: галлы смогут выставить не менее миллиона. А тысяч триста — в один день. У проконсула только шестьдесят тысяч.

Клодий пожал плечами.

— Все равно Рим победит.

— Да, Рим победит! — через силу рассмеялся Красс. — Мой отец победит парфян, Цезарь — галлов, а потом… — Молодой Красс замолчал, не в силах представить, что будет потом.

«Если бы можно было найти НЕЧТО, — подумал Клодий, — столь же абстрактное, как Доблесть, Верность или Слава, которых обожествляют римляне, и это безличное НЕЧТО, как новый царь, объединило бы меня, Цезаря, Красса и Помпея, каков бы тогда был этот мир?»

В душном и плотном воздухе таверны ему представилась огромная триумфальная арка выше неба, она заслоняла грозовые облака, и в ее лазурном проеме всходило золотое солнце.

Клодий тряхнул головой.