Соперник Цезаря

Люди в толпе оживились. Кто-то придвинулся поближе, надеясь узнать последние новости.

— Слухи верны. Цезарь меня ценит. Я раздумываю над приглашением, — с достоинством отвечал Цицерон.

— Почетно, не правда ли? Есть возможность отличиться. Цезарь даст тебе под командование парочку легионов и доверит действовать самостоятельно. — «Спаситель отечества» слушал рассуждения Клодия очень внимательно. — Правда, галлы довольно воинственный народ, у них неплохая конница. И мечи длинные. — Клодий отмерил в воздухе воображаемую длину галльского меча. — Пожалуй, три фута будет… Металл у галлов лучше нашего. — Клодий сделал паузу, ожидая ответную реплику Цицерона, но тот, против обыкновения, смолчал.

Зато в толпе засмеялись.

— Галлы — это не германцы! — выкрикнул кто-то.

На помощь своему кумиру пришел Публий Красс:

— Я тоже собираюсь ехать в Галлию.

Ясно было, что в атаку на галлов молодой Красс пойдет бесстрашно.

— Отлично. Это же здорово! — Клодий дружески хлопнул юношу по плечу. — Я слышал, Цезарь затевает большую войну. Лет на пять. — Цицерон заметно побледнел. — Ничего страшного, воевать армия будет только весной, летом и осенью, а зимой в Галлии выпадает снега по колено, и лучше из лагеря не высовываться. Хотя можно устроить поход и в снежную пору. Оригинально, знаешь ли. Я за тебя переживаю, сиятельный. — Клодий нахмурил брови. — Ты ведь, насколько я знаю, не привык к военным лишениям. Хотя ради Рима чего только ни сделаешь!

— Честно говоря, я надеялся, — начал не очень уверенно Цицерон, — что я буду…

— Выступать с речами перед галлами? — бесцеремонно перебил его Клодий. — Спешу тебя разочаровать, сиятельный, они тебя не поймут, прежде всего потому, что не знают ни латыни, ни греческого.

Мальчишка, сын булочника, громко загоготал и получил от отца затрещину.

Цицерон поморщился, как будто оплеуха досталась ему:

— Разумеется, галлы не оценят моего красноречия, я на это и не рассчитываю. Хотя люди знатные наверняка понимают латинский, наш язык схож с их наречием. — Цицерон свысока глянул на наглеца-патриция.

— Ничегошеньки они не знают, — упорствовал Клодий. — Ну, допустим, в Нарбонской Галлии кое-кто и болтает по-нашему, но если ты отправишься в Косматую Галлию, то вряд ли там тебя поймут.

— Ты так говоришь, будто знаешь планы Цезаря! — вновь попытался вмешаться в разговор Публий Красс. Щеки его горели, он то и дело ерошил светлые густые волосы и поглядывал на остальных с упреком: что ж вы молчите, что ж не кидаетесь на защиту «Спасителя отечества». Экий дурачок. Таких желторотых бессчетно укладывают в галльские болота или африканские пески.

— Не надо знать планы, надо знать всего лишь, каков у человека гений, — смерив снисходительным взглядом молодого Красса, отвечал Клодий. — Гений любого из вас растеряется и придет в смятение рядом с гением Цезаря.

— Цезарь спал с никомедом! — хихикнул кто-то в толпе.

— Я рассчитывал, что буду помощником проконсула. Он — наместник провинции, я буду помогать ему в управлении, — сообщил Цицерон.

— Друг мой, проконсул не собирается управлять мирно. Цезарю нужна война, нужна добыча, золото и рабы. И еще — слава. Я беспокоюсь за твою судьбу и спешу предупредить.

— О да, твое беспокойство особого рода! — недоверчиво усмехнулся Цицерон. — Разве не ты хочешь отправить меня в изгнание! Лишь за то, что я спас Республику от Катилины.

— Кто тебе это сказал? — Клодий изобразил изумление. Вообще он лицедействовал великолепно, не только голос менял, не только вскидывал или хмурил брови, но и сам весь преображался, вот и сейчас надменность вмиг пропала, он был само сочувствие, сама доброта, и казалось уже, что лучшего друга, чем Публий Клодий, у Цицерона никогда не было. — Почему я? Разве казненные заговорщики — мои близкие родственники? Как ты помнишь, я был обвинителем Катилины. Это Марк Антоний из-за казни своего отчима затаил на тебя злобу, а я — ни чуточки.

Знаменитый оратор колебался — дружественный тон Клодия казался искренним. Еще полчаса назад «Спаситель отечества» был уверен, что новоиспеченный плебей хочет его уничтожить. Нынче многие враги мирятся. Даже Красс с Помпеем теперь друзья, хотя прежде даже не разговаривали. Цицерон с сомнением посмотрел на молодого патриция-плебея. Притворяется? Или правду говорит? Впрочем, ведь и Помпей намекал, да нет, не намекал, а говорил точно, что Клодий Цицерона не тронет, слово Помпея тому гарантия.

— Или ты думаешь, что я буду мстить тебе из-за того случая со свидетельством в суде? — Клодий продолжал разыгрывать простачка. — Это ерунда, сиятельный, все забыто. Я вообще человек не злопамятный. Я — весельчак. Неужели ты не заметил, что нрав у меня совершенно беззлобный? Нет? Друг мой, не будем спорить о козлиной шерсти. Кстати, мне тут в голову пришла странная мысль: уж не собираешься ли ты ехать к Цезарю легатом из-за того, что боишься меня?…

— Нет… Но… я бы предпочел…

— Во имя Судьбы! Какое недоразумение! Ты чуть не совершил роковую ошибку. Какое счастье, что все успело разъясниться.