Соперник

Сев, она положила ладони мне на лицо.

– Больше никто нас не остановит.

Это прозвучало скорее как боевой клич, а не как констатация факта. Будто она сказала: «Да, мы поженились, и вы ничего не можете с этим сделать». А потом добавила: «Но можете попытаться».

Я поймал губами ее губы и коснулся языка, страстно целуя и напрягаясь всем телом, затем встал и скинул с себя оставшуюся одежду.

Она опустила взгляд на мой эрегированный член, а я глаз не мог оторвать от ее обнаженной груди, выглядывающей из блузки.

Положив ее на кровать, я залез сверху и, не переставая целовать бархатную кожу, вошел, но совсем неглубоко, чтобы тут же выйти назад. Забрав с собой немного влаги, я поводил головкой вокруг клитора. Она тихонько застонала. Ее губы задрожали. Я снова вошел и вышел, чтобы погладить концом ее набухшую горошину.

– Мэдок, – простонала она, словно мучаясь от боли, – я не пианино. Хватит играть.

Улыбнувшись, я вошел в третий раз, медленно, ощущая каждый сантиметр.

– Я не слишком тяжелый? – спросил я, ложась на нее всем телом.

Я не люблю миссионерскую позу. Существует множество других позиций, в которых открывается куда лучший вид на тело девушки. Но в этот раз все было по-другому. Я хотел прочувствовать ее полностью.

Она вздрогнула от поцелуя.

– Нет, мне даже нравится.

Она провела ладонями по моей спине и прижала к себе попу, заставляя меня войти еще глубже.

– Вот сюда, – умоляла она. – Да, вот так.

Господи.

Я прислонился к ней лбом и глубоко вдохнул. Ее грудь – точнее, та ее часть, что была открыта взору, – была мокрой от пота и вздрагивала от каждого моего движения. Какая прекрасная картина. Член, весь в ее соке, входил внутрь и выскальзывал наружу еще быстрее, потому что она начала помогать мне руками.

Черт, какая же она ненасытная, и как же это меня заводит. Я так долго не вытерплю. Обхватив ее за бедра, я перекатился на спину и усадил ее сверху. Блузка сползла с одного плеча, обнажая грудь наполовину. Как бы я ни сгорал от желания дотронуться, просто смотреть на то, как она двигается, было куда приятнее. Придерживая ее только за бедра, я глаз не сводил с тела, которое пластично двигалось, нависая надо мной, с того, как сексуально она закусила нижнюю губу и как поблескивает в тусклом свете мокрая от пота кожа.

– О боже! – кричала Фэллон, начиная увеличивать темп.

Я застонал и закрыл глаза.

– Да, детка.

Мурашки пробежали по всему телу. Я больше не мог сдерживаться, потому что был сильно возбужден, а она – слишком сексуальна.

– Мэдок, – ее страдальческий шепот поразил меня прямо в сердце.

Я выгнул спину и вошел в нее так резко и глубоко, как только мог.

– А-а-ах.

Она кончала, подрагивая и постанывая, и я тоже не выдержал и кончил в нее, не переставая насаживать ее на себя.

Боже. Я зажмурился. Тело было напряжено до предела.

Никогда прежде я не кончал ни в одну женщину без презерватива. Кроме Фэллон. Когда-то, очень давно. Неудивительно, что печальные последствия не заставили себя долго ждать. У всего хорошего всегда есть цена.

Фэллон рухнула мне на грудь, и какое-то время мы просто лежали молча, без сил.

А потом она прошептала, уткнувшись мне в шею:

– Значит, Фэллон Карутерс.

И я сразу же перевернул ее на спину, готовый ко второму кругу.

Следующие двадцать четыре часа мы безвылазно проторчали в номере, и только спустя сутки наконец оторвались друг от друга, чтобы поговорить.

– У меня есть немного денег. Отец платит за мое обучение авансом и кладет деньги мне на счет. Сумма не бог весть какая, но на аренду квартиры хватит.

Я внимательно слушал ее, не открывая глаз.

– А у тебя оплачен колледж за следующий год? Или тебе нужны деньги?

Она несколько секунд молча подождала ответа, а потом ответила сама:

– Мы что-нибудь придумаем.

Мне пришлось закусить щеку изнутри, чтобы сдержать улыбку, но это не помогло. У меня вырвался смешок.

– Что смешного?

Не глядя на нее, я вздохнул.

– Фэллон, детка, все в порядке. Даже если родители прекратят нас финансировать, у нас не будет проблем с деньгами, – наконец объяснил я.

– В каком смысле?

Ее голос прозвучал резче.

– В самом прямом. Все в порядке, – сказал я, пожимая плечами. – Не переживай.

Когда я понял, что она не собирается вдаваться в расспросы, то открыл один глаз. Она смотрела на меня поверх ноутбука и выглядела так, как будто сейчас взорвется.

Недовольно вздохнув, я перекатился на бок и оперся локтем. Потом взял ее ноутбук, вошел в свой банковский аккаунт и развернул компьютер к ней экраном, затем, не дождавшись реакции, лег обратно и закрыл глаза.

– Боже мой, – тихо изумилась она. – И это все… твои сбережения?

Я хмыкнул.

– Все эти деньги – твои? – не унималась она.

Похоже, ей не верилось.

– И у твоего отца нет доступа к ним?

– Большая часть этих денег не имеет никакого отношения к отцу. Моя мама тоже из, мягко говоря, не бедной семьи. Она отдала мне мою долю наследства, когда я окончил школу, – объяснил я.