Соперницы. Знаменитые «любовные треугольники»

После развода Сорейя пробовала начать новую жизнь. Шах присвоил ей титул принцессы, но у нее не было защиты, и прежде всего ей надо было усвоить будничные, привычные всякому простому смертному вещи. Она не привыкла сама расплачиваться в магазине или ресторане. Теперь этому и многому другому нужно было научиться. Утешение она находила у своих близких в Германии.

«Она тогда приехала в Кельн, – рассказывает ее брат. – Мой отец был послом и имел большой дом. Мы были вынуждены бегать от репортеров, изобретая всякие трюки. Мы же никуда не могли свободно пойти, это было страшно неудобно. И это продолжалось годами. Репортеры влезали на деревья, заглядывая в комнаты. Переносить это было очень тяжело».

«Принцесса с грустными глазами» стала излюбленным объектом папарацци. В Германии экс-шахиня оставаться не могла. И она буквально бежит: на Бермуды, в Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Индию, Рим, Мюнхен – без передышки Сорейя ищет место, где она могла бы обрести покой и безопасность. Во дворце в Тегеране она часто тоскавала по вполне нормальной жизни, которую она вела школьницей в Цюрихе. Но получилось так, что кино, встречи с друзьями, прогулки – самые скромные желания – были для нее до сих пор недоступны. Едва рядом с ней появлялся какой-нибудь спутник, неизбежно уже на следующий день сообщалось, что этой новый любовник экс-шахини.

В то время как она пыталась как-то справиться с болезненным состоянием после развода, пресса уже была готова вновь ее обручить. «Они доводили меня до того, что я пряталась в моем доме, но вокруг – за каждым деревом, за каждым кустом на корточках таился готовый заснять меня репортер». Прочитав в газетах об обручении шаха с Фарой Диба, Сорейя облегченно вздохнула. Так, по крайней мере, она пишет в своих мемуарах.

Сказочная свадьба номер три

В мраморном дворце было все приготовлено к грандиозной свадьбе. В третий раз должен был жениться персидский шах на молодой девушке в надежде наконец теперь, почти в 40 лет, дать династии наследника. Эскиз платья для невесты сделал французский кутюрье Ив Сен-Лоран, а изготовлено оно было у Диора. Платье было простого покроя, сверху надевалась вышитая персидскими мотивами накидка, оставлявшая плечи оголенными. Венчала наряд белая вуаль, закрепленная драгоценной диадемой. Кроме того, из драгоценностей на невесте были серьги и колье. Это были как раз те вещи, которые по настоянию Сорейи в начале пятидесятых годов изготовил нью-йоркский ювелир Гарри Уинстон. Одна только диадема весила два килограмма, и парикмахеры Фары должны были пустить в ход все свое искусство, чтобы это красивое, но тяжелое украшение укрепить на голове будущей шахини. Весь день на протяжении свадебной церемонии и затем во время празднования диадема должна была оставаться на ней, и понадобилось три часа, чтобы наконец это драгоценное украшение было водружено на прическу и сидело безупречно.

Какой же красивой была невеста! А по пути ко дворцу Фара с ужасом обнаружила, что забыла обручальное кольцо для мужа. Да, в суматохе подготовки к свадьбе просто забыла! По иранским традициям невеста должна приготовить кольцо для мужа. Но и на этот раз ее выручил Ардесхир Цахеди, адъю тант шаха. Отсутствие кольца не должно стать препятствием для брака. Адъютант, он же зять шаха, снял свое собственное кольцо с пальца и передал его Фаре.

Свадьба была традиционной, но в то же время более скромной, чем когда-то у Сорейи. Когда жених и невеста проезжали по улицам Тегерана, их приветствовали толпы народа. Фара теперь заняла место своей предшественницы Сорейи. «Только много позже я подумала о том, что заняла место шахини, которую они точно так же любили и приветствовали… И все-таки пришли тысячи людей».

Как и Сорейя, Фара не ждала, пока ее три раза спросят, согласна ли она вступить в брак. Она ответила моментально, против традиций, с первого раза, посеяв в рядах придворных беспокойство и смятение. А в небо уже взлетали белые голуби, ознаменовав заключение брачного союза. Теперь все ждали только желанного наследника трона.

Фара, знавшая, что у ее предшественницы Сорейи при дворе была совсем не легкая жизнь, старалась избегать ошибок и смягчать падения. Очень медленно осваивала она свои позиции хозяйки, но чувства, что она справляется со своими обязанностями, у нее не было. «Тут нет никого, кто тебе объяснит, в чем состоит твоя роль, – рассказывала позднее Фара Диба. – Если имеешь привилегии, нужно признать, что в этом есть и проблемы… Нельзя проявлять свои чувства, и если тебя часто показывают в телепередачах, то все, что ты говоришь, слышит каждый. Поэтому надо быть очень осторожной и в разговорах, и в поведении».

Она старалась решать государственные задачи. Ее областями были здравоохранение, образование, гигиена, культура, к этому у нее лежала душа, и здесь, как ей казалось, она могла быть полезной.